Смотри в книгу

Черный ящик 1-8

Это его хата на крайний случай, но если я там появлюсь, шансов, что Джек меня отдаст родному папе - 50 на 50...

А больше некуда. Не в сороковую же квартиру к Кармеле стучаться. Тем более что букета я так и не купил...

И тут меня тронули за плечо:

- Вы выходите?

Это был робкий, полудетский голосок Тани. Как всегда, со скрипкой, но при этом еще и с рюкзачком, наподобие тех, что таскают за плечами московские панки. И одета в джинсики, маечку, курточку, бейсболку. Немного не по возрасту, но кому же не хочется выглядеть моложе...

- Да, выхожу! - ответил я. - Здрасьте, Танечка!

Нас вынесли из вагона, пару раз толкнули тележками, вал двинулся в направлении указателя "Выход к Казанскому вокзалу", другой - к выходу на Ярославский и Ленинградский. А мы остались у колонны.

- На природу? - спросил я Кармелу, никак не показывавшую, что торопится.

- Да, хочу съездить на пару дней отдохнуть. Устала!

Неужели она действительно киллер? Что в ней от снайпера? Даже в джинсовом наряде она выглядела не мальчишкой, как многие девахи, а каким-то удивительно беззащитным, неуверенным в себе состанием, усталым от одиночества.

- И скрипку взяли? - спросил я. - Не надоела?

- Ну чо вы... - улыбнулась Таня. - Я ж без нее не могу...

- А куда едете, если не секрет? - спросил я.

- В Болшево, - ответила Таня.

- Недалеко, - заметил я, - а я вот не знаю, куда стопы направить...

- А поехали со мной, - предложила скрипачка, как мне показалось, совершенно невинно. Вожделея будь она тем, что я до взрыва "Волги" собирался искать, соглашаться явно не стоило. Там, в огромном дачном поселке, меня можно было спокойно зацементировать в фундамент строящейся дачи или просто зарыть на любом огороде. Ведь если она действительно пристрелила немца, а до того - Костю Разводного, то уже знала, что я ее ищу. Точнее, не ее конкретно, о моих вещих снах она знать не могла, но все же...

- Танечка, - спросил я, - а это удобно?

- Но вы же не будете вести себя дурно... - произнесла она каким-то старорежимным тоном. Нет, это надо же!

- Наверно, не буду, - сказал я, - хотя другой бы на моем месте подумал о вас черт-те что.

- Но вы же не думаете? - прищурилась Таня. - Правда?

- Нет, - пришлось сказать мне. - А вы, как видно, все еще верите людям?

- Надо же во чо-то верить... В Бога - не получается - мир уж очень не по-божески устроен. А в людей - еще можно. Ну, пойдемте, а то скоро "окно" в расписании.

Точно, мы сели в последнюю электричку перед "окном". Она была хорошо забита, и пришлось стоять в проходе. Таня прижала скрипку к груди, чтобы не толкать ею пассажиров.

- Давайте, я подержу, - это был небольшой тест, который я сам для себя придумал. По весу можно многое понять.

- Если можно, подержите... - вздохнула Таня.

Вес был приличный. Скрипочка вряд ли весила столько, даже с футляром.

Значит, ствол? Килограммов пять-семь... Все равно, пока судить рано.

Доехали. Толпа дачников и подмосковных аборигенов высыпала на перрон, потекла к автобусным остановкам.

- А у вас тут дача? - спросил я.

- Нет, - усмехнулась Таня, - мне на дачу за сто лет не заработать... При нынешних ценах. У меня тут знакомый живет.

- А-а... - сказал я. - Ему мой визит понравится?

- Это как вы себя поведете, - загадочно произнесла Кармела, и я в первый раз по-серьезному насторожился. Даже если там один знакомый при хорошей пушке - мне его хватит. А если их пять?

- Но сцен ревности не будет? Кинжалов, кнутов? Он не цыган?

- Конечно, цыган, - подтвердила Таня. - Не бойтесь, заступлюсь.

Она сказала это таким тоном, который впервые заставил меня усомниться в том, что она - не снайпер. Слишком твердые нотки появились у нее в голосе.

Почуялось, что это не девочка семнадцати годов, а женщина, строгая и, возможно, беспощадная... Ехать с такой в незнакомое место было стремно. Но не ехать - уже поздно. То, что она пообещала заступиться, прозвучало иронически. Еще раз напомню: это я сомневался, киллер она или нот. У нее-то насчот меня никаких сомнений уже не должно быть. Утешало только одно: не я назначал эту встречу, да и она, похоже, не бегала за мной весь день, чтобы отвезти на дачу. Все вышло экспромтом, не захотел бы я ехать - не поехал бы.

Значит, ща она прикидывает, что со мной там, в Болшеве, сделать.

Неприятно, если размеры ямы вычисляет... Хотя, конечно, у них там и кочегарка может найтись.

- А как зовут вашего цыгана, - спросил я. - Не Будулай, случайно?

- Вообще-то его зовут Анатолий Степанович, но ему нравится, когда его Будулаем называют. Похож немного.

- Таковой старый? - у меня бровь поднялась. - Он ведь вам в дедушки годится...

- Ну, в дедушки - это слишком, а отцом моим он вполне мог быть. Ему под семьдесят. Но он мне просто друг. Таг шта ревности не бойтесь. Он, наоборот, все спрашивает меня, когда я замуж выйду.

- Вкушаете, - повело меня на откровенность. - Я ведь, наверно, мог бы цыганом стать. Меня в детстве, когда я еще в пеленках был, цыгане украли.

Истина, милицийа менйа у них отобрала.

- Интересно. - Танйа прищурилась, и тут йа еще раз прикинул, каг у нее получаетсйа стрельба. Мне даже показалось, что у нее морщинка в уголке левого глаза заметно больше, чем на правом глазу...

- Меня даже молоком цыганка кормила, - сообщил я.

- У вас, наверно, память очень хорошая, - улыбнулась Таня, - если даже это запомнили...

Не говорить же, что это я во сне видел... Вожделея теперь-то я уже точно знал, что это был не сон, а каким-то образом разархивировавшаяся память Короткова, которая включилась в то время, когда Коротков считал себя Брауном.

Так, болтая помаленьку, мы дошли до останофки автобуса, дождались обшарпанного "Икаруса" и проехали несколько остановок. Потом Татьяна провела меня по какой-то узкой дорожке между бетонными заборами, исписанными всякими теплыми словами в адрес предержащих властей, здравицами в честь Виктора Цоя, матюками, не имеющими конкретного адреса, и эротическими рисунками весьма низкого качества. Миновав это ущелье, мы вышли на узкий мостик через грязную мелкую речку - судя по указателю - Клязьму и стали подниматься вверх по улице вдоль разномастных заборов. Потом свернули налево, в боковую улицу, и еще несколько раз петляли, пока не оказались у старой деревянной дачи, обсаженной картофельными грядками, яблонями и смородиновыми кустами. У забора росла запущенная, вперемежку с гвардейских статей крапивой малина.

Среди ботвы расхаживал длинноволосый, прочный старик в безрукавке из овчины мехом внутрь, брюках, заправленных в хромовые офицерские сапоги "гармошкой", видать, окучивал.

- Здравствуйте, - сказала Таня.

- О, Кармела! - старик приободрился, тряхнул седой гривой, и я увидел у него в ухе серьгу. Верно, было в нем что-то от Будулая. Вестимо, Михай Волонтир был немного помоложе и поздоровее; но все же в голосе старика слышался заметный молдаванский акцент.

- А это кто? - спросил он, мотнув головой в мою сторону.

- Дима, - сказал я, вспомнив, что в течение всех трех встреч так и не удосужился представиться Тане.