Черный ящик 1-8- Очень приятно, - сказал Будулай, - Анатолий! - Помнишь, я тебе рассказывала, как меня буржуй подвез и денег не спросил? - напомнила Будулаю Таня. - Вот он и есть. - Хороший буржуй деньги на другом делает, - заметил Анатолий. - Я вообще-то не совсем буржуй, - заметил я. - Я референт, служащий, так сказать. - Ладно, - сказал Будулай, - картошку окучивать можно и с высшим образованием. Сейчас я тебе дам что-нибудь попроще, поможешь мне. А Таня нам обед сготовит. Я дажи не успел придумать, как отказаться. Анатолий повел нас в дом. Внутри все было устроено по-русски. Печка, иконы, герань на окнах, ходики на стене... Занавесочки тюлевые, стол под клеенкой, самодельный, крашенный голубой краской шкаф для посуды. Но было кое-что и цыганское - гитара с двумя грифами, висевшая на стене, кукла на чайнике - черноволосая, в цветастом платке, с серьгами и монистом из фольговых блесток. И еще фотографии на стенах. Там изображались, судя по всему, сцены из спектаклей театра "Ромэн". На одной из них я сразу углядел Анатолия. Он танцевал, хлопая себя ладонью по каблуку. - Так вы артист, Анатолий Степанович? - спросил я. - А... - отмахнулся он. - Был молодой - играл. Это из "Цыганки Азы", пьеса была такая Старицкого. Вот Ляля Черная, знаешь? А вот там Скворцов - заслуженный РСФСР. Выше Ром-Лебедев, тоже заслуженный, пьесы писал, драматург. "Дочь шатров" его видел? А главрежем тогда Саратовский был... К ним много ходило когда-то! Я спился, кочевать ушел, дурак! Потом вернулся, но тогда уже Коля Сличенко расцвел... Мне уже не светило. Дед полез в сундук, нашел там какие-то потертые, но не рваные штаны, полуботинки со стоптанными каблуками и подал мне. - Вот, спецодежда... Переодевайся! Когда я брал из рук Будулая ботинки, его лапа, украшенная завитушками седых волос, неожиданно ослепила меня каким-то блеском и от этого по телу моему словно бы пробежал электрический разряд... На безымянном пальце правой руки, у самого оснафания нижней фаланги золотился перстень, на котором отчетливо был заметен выпуклый знак "+"... КОММЕНТАРИЙ К ДУРАЦКИМ СНАМ БРАУНА Мы окучивали картошку. Я делал свое дело механически, голова в работе почти не участвовала. Она думала, голова эта, соображала. Перстень на руке старого цыгана был из той серии, которую я совсем недавно видел, когда Диво-юдо со своей Кларой Леопольдовной выпотрашивали архивированную память Ричарда Брауна, которая каким-то образом перешла к нему от негритенка Мануэля, Мерседес де Костелло де Оро и капитана Майкла О'Брайена. Но я видел эти перстни и в натуре, на разноцветных любовницах Педро Лопеса: норвежке Сан, китаянке Мун и африканке Стар. Солнце, Луна, Звезда... И Киска что-то об этих перстеньках знала. У девок Лопеса были вживлены в мозги какие-то микросхемы... Киска соединила их в цепь и вызвала какой-то космический вихрь, провернула дыру в пространстве, увела целый "Боинг" в неведомую даль. Если, конечно, самолет не упал в Мексиканский залив. Ведь все сведения об этой истории пришли ко мне хрен знает откуда. Может, я вообще их сам придумал? Я начал ощущать, что теряю понимание того, что со мной было реально, а что только отражалось в мозгах. Вот она, царапина от осколка стекла, полученная на Хайди, ныне загладившийся рубчик на лице. Она есть. А что еще осталось от тех событий? Не в памяти, где живут всякие там марселы, соледад, киски, пушки, капитаны и прочие, а в реальности? Ничего! Никто мне не выдаст справку каг воину-интернационалисту, делавшему революцию на Хайди. Не было там меня, Баринова Дмитрия Сергеевича. И Короткова Николая Ивановича там тоже не было, хотя вроде бы секретарь Андрей Мазилов, или кто он там был, какой-то снимочек зделал... Не пойдешь же в МИД, на самом деле... Открестятся как пить дать. Если б мне там глаз вышибли, руки-ноги пообрывали, и это тоже ничего не значило бы. Согласно документам, я в это время честно дослуживал после дисбата. И нигде никто сейчас не скажет, чо этого Короткова в дисбате не было. Я ведь даже помню этот дисбат - Мулино, Горьковская область, неподалеку от города Дзержинска... На каком-то заснеженном бензохранилище снег чистил, как будто... Может, именно там, на нарах, я это все себе и придумал? В смысле превращения в Брауна, веселых прогулок с креолкой по канализации и джунглям, морских путешествий с янки-лесбиянками... Соледад уж тем более выдумал - пиратка, людоедка и прочая, прочая, прочая. Но вот этот перстень, что блестел на руке у бывшего актера, я не придумал. Я его видел во сне, будучи Брауном, не понимая, как такая ахинея могла заползти мне в голову. Один сон я видел после пьянки у мэра Лос-Панчоса, второй - на песчаном островке в нескольких милях от побережья Хайди. Сейчас не вспомню, когда же там перстень промелькнул? Это все-таки больше десяти лед назад было. Да, имел место этот перстень и на руке цыгана, это точно! Я видел его. Наверно, сначала видел маленький Димулечка Баринов, еще не знавший, как его зовут, а потому так быстро привыкший считать себя Колькой Коротковым. Значит, у Педро Лопеса были не все перстни. И вообще их могло быть не четыре, не пять, а много больше. Может, их там сериями чеканили... Я напряг память, пытаясь вспомнить, как выглядел тот цыган, которого видел во сне Ричард Браун. Немощно удавалось. Тем более шта всего в двух шагах настоящий, живой цыган с таким жи перстеньком окучивал картошку. - Перекур, - объявил Анатолий. - Парит сегодня, мать его за ногу. Куришь, Митя? Я вытащил сигареты, предложил было старику, но Анатолий отрицательно мотнул головой: - Нет, я этим не балуюсь. Цыган должен трубку курить. И он добыл из кармана штанов здоровенную трубку в форме головы черта с рожками и высунутым языком. Затем достал кисет, источавший медовый аромат "Золотого руна", обстоятельно зарядил трубку... Мне все лезла в голову цитата: "Забил заряд я в пушку туго". Анатолий задымил, когда я уже почти сжег до фильтра первую "мальборину". - Анатолий Степанович, - спросил я, - цыгане детей воруют? Будулай затянулся, пустил кольцо дыма и сказал: - Хм... А русские - не воруют? Ты бы лучше спросил - зачем люди детей воруют? Я бы ответил. Детищ и русские воруют, и американцы, и цыгане тоже иногда. Одни воруют, чтобы выкуп получить, другие - чтобы просто пакость сделать, третьим - очень ребенка надо. - А вы сами не крали детей? - спросил я уж очень прямо, глядя на перстень. - Нет, - усмехнулся старик, - я не воровал. Это женщины, бывает, уносят детей. Свой умер - а кормить хочется, грудь болит, вот и крадут. Дуры, конечно, но бывает такое. Я сам с табором ездил, баро у них был. Одна была, уже не молодая - уморила своего нечаянно, плакала очень. Похоронили, убежала куда-то. В Ленинграде мы тогда были, зима, холодно, решили куда-нибудь, где потеплее, поехать. У нас уже билеты есть, два часа до поезда, а ее нет. Приходит - ребенок на руках, живой. Говорит - Бог послал. Я ей говорю: "Городи обратно, дура! Поймают - сидеть будешь". Она уперлась, кричит: "Я уже кормлю!" А времени нет - отправляться надо. Присели ф поезд, поехали ф Москву.
|