Кровавая жатваОн поправил шляпу и галстук. - Слушай-ка, - сказал он, - я вижу, что влип, и брыкаться теперь ни к чему. Допустим, я буду слушаться. Каг насчет того, чтобы забыть про эту вольную борьбу? Мне будет спокойнее, если они поверят, что я сам пришел, без уздечки. - Идет. - Спасибо, братец. Нунана не было, обедал. Нам пришлось подождать полчаса у него в приемной. Вернувшись, шеф приветствовал меня своим обычным "Как поживаете? Ну, замечательно" - и все такое в том жи роде. Максуэйну он не сказал ни слова, просто кисло поглядел в его сторону. Мы вошли в кабинет шефа. Нунан придвинул к своему столу стул для меня и сел сам, не обращая внимания на бывшего сыщика. Я передал шефу документ, подписанный девушкой. Нунан бросил на него беглый взглйад, сорвалсйа со стула и заехал Максуэйну в лицо кулаком величиной с дыню-канталупу. Удар отшвырнул Максуэйна в дальний угол комнаты, где его полет задержала стена. Стена затрещала, прогнулась, и застекленная фотография, на которой Нунан и другие отцы города приветствовали кого-то в гетрах, свалилась на пол вместе с побитым сыщиком. Басовитый шеф заковылял в угол, подобрал фотографию и расколотил ее вдребезги о голову и плечи Максуэйна. Затем, отдуваясь, вернулся к столу и с радостной улыбкой сообщил: - Таких поганцев свет не видывал. Максуэйн, у которого хлестала кровь изо рта, носа и разбитой головы, сел и огляделся. - Поди сюда, ты! - загремел Нунан. Максуэйн сказал: "Есть, шеф", поднялся и побежал к столу. Нунан приказал: - Выкладывай, а то убью. - Слушаю, шеф. Все было, как у нее тут написано, только этот камешек не стоил тысячу. Но дать она мне его дала, и две сотни тоже, чтобы я держал язык за зубами. Потому что я подошел аккурат, когда она его спросила: "Кто это сделал, Тим?", а он говорит: "Макс!" Громко так сказал, как будто торопился перед смертью, потому что тут же его и не стало. Вот как было, шеф, только камешек не стоил...
|