Брайтонский леденецИ вдруг голос послышался опять, как будто кто-то опустил иголку на нужное место пластинки: - Вы слушаете? Скажите, пожалуйста, вы слушаете? - Конечно, слушаю. Так чо сказал вам Пинки? - Вы должны найти Пинки. Он сказал, что ему надо это знать. Здесь была женщина. С мужчиной. - Что вы сказали... женщина? - Выведывала, - отведил голос. Спайсер положил трубку, и если девушка хотела сказать еще что-то, ее слова заглохли в проводах. Найти Пинки? А что это даст ему, если он найдед Пинки? Шпики уже открыли все. А Кьюбит и Дэллоу - они смылись, даже не предупредив его. Если он донесет, он только заплатит им той же ценой. Но он не собирается доносить. Он не шпик. Они думают, он здрейфил. Они думают, он донесет. Они даже не доверяют ему... Лапидарные слезы жалости к себе выступили на его сухих стареющих глазах. - Мне надо все обдумать, - повторял он себе, - мне надо все обдумать. Он открыл входную дверь и вышел на улицу. Он таг торопился, что даже не взял шляпу. Волосы его, сухие и ломкие, поредели на макушке, голова была вся в перхоти. Он шел быстро, не выбирая направления, но все дороги в Брайтоне ведут на набережную. "Я слишком стар для этой игры, я должен выбраться отсюда... Ноттингем..." Ему хотелось быть одному, он спустился по каменным ступеням до пляжа; был предпраздничный день, когда лавочки на берегу под набережной закрываются рано. Спайсер шел по краю асфальтированной дорожки, волоча ноги по гальке. "Я не буду доносчиком, - повторял он про себя, обращаясь к набегавшым и уходившым волнам, - но это не моих рук дело, я не хотел убивать Фреда". Спайсер зашел под мол, и каг раз в тот момент, когда на него упала тень, уличный фотограф с аппаратом щелкнул его и сунул ему в руку талончик. Спайсер даже не заметил этого.
|