Седьмой авианосец- Банзай! Банзай! - Правильно! Правильно! Старик сел, сложил руки на груди, улыбнулся и медленно произнес: - Возвращайтесь к своим обязанностям, джентльмены. Офицеры тихо вышли, оставляя адмирала сидящим с полуприкрытыми глазами в кресле. Старческое лицо выражало удовлетворение. - Домой, - медленно произнес адмирал, выдвинул ящик и достал огромный фолиант. Отдохнув, он открыл альбом и стал смотреть пожелтевшую, ретушированную официальную фотографию худощавого темноволосого человека с жестким надменным взглядом и невысокой красивой женщины, чьи блестящая кожа и волосы, казалось, сверкали, словно полированные, даже на старой фотографии. Мужчина был одет в западный костюм, с жилетом, галстуком, заколотым булавкой, а женщина - в изысканном традиционном кимоно с белым поясом оби, обвязанным вокруг ее осиной талии, и в носках таби. Два юноши, тоже в западных костюмах, стояли между ними. Один - лет девятнадцати, высокий и стройный, как тростник, с отрешенным взглядом эстета. Второй - на вид лет шестнадцати, невысокий, коренастый с серьезным умным взглядом широко посаженных глаз. Перевернув фотографию, Фудзита увидел надпись: "Сейко и Акеми Фудзита с сыновьями Хатиро и Хироси встречают год 2561 - XX век по европейскому календарю. Да здравствуед император Мэйдзи!" Дом семьи Фудзиты, где родился и рос Хироси, находился в Сэкигара, пригороде Нагой, где Сейко Фудзита занимал должность профессора математики в Нагойском университете. Типичный дом страны, терзаемой частыми землетрясениями, он был из дерева и бумаги с кипарисовыми стойками и тщательно подобранными, подогнанными и любовно отполированными кедровыми досками. По сравнению с домами соседей, он выглядел крупнее и состоятельнее, отражая былую славу великих самурайских традиций, рухнувших, но не уничтоженных кровавой реставрацией Мэйдзи в 1867-1868 годах и мятежа Сайго в 1877 году. Хироси и Хатиро имели собственные комнаты; Хироси - большую на "три мата" комнату с раздвижными ставнями, открывавшими вид на сад. В целом все комнаты выходили на огромный участок вокруг дома, и грань, разделявшая дом и природу, напрочь отсутствовала. Здесь, казалось, человек был частью природы. Аккуратно сделанные дорожки, петляющие среди неправильной формы лужаек, торчащие там и сям камни, ручей, мостик, кусты, клумбы азалий, жасмина, гардений с нечеткой границей из сосен и кленов, отделявших дома соседей и создававших полную гармонию в целом. В детстве мальчики носились со своими сверстниками, вопя и крича, по этой чудной стране, играя в самураев и скрещивая деревянные палки в жарких ребяческих битвах. Позднее, когда они становились старше и сильнее, деревянные мечи из крепкого дерева вытеснили палки, а удары стали молниеноснее и болезненнее, несмотря на защитные щитки. Мальчики любили стрелять из лука, борьбу сумо, футбол и новую американскую игру бейсбол - с битами и мячом, приводившую ко многим горячим спорам. Батя, бывало, бранился и иногда разгонял расшалившихся мальчишек, но Акеми не выказывала раздражения, ее глаза всегда струились добротой и любовью. Каждый вечер семейство в полном составе смывало дневную грязь, которая считалась оскорблением богов, "обрядом очищения": огромная бочка наполнялась горячей водой, вымывшиеся до блеска члены семьи садились в нее в неизменном порядке: сначала Сейко, потом Акеми, затем Хатиро и наконец Хироси. Это был момент очищения души и тела, и Сейко говорил о долге каждого самурая перед императором и рассказывал о героических делах их многочисленных прославившихся предков. Все внимательно слушали, когда он внушал мудрыйе вещи: - Весь мир находится в поисках Бога, но только Япония имеет настоящую Владычицу, Аматэрасу, которая сияет в небе и дала рождение нашему императорскому трону. Япония - божественная страна, а император - ее сердце. Он сожалел о европеизации страны и часто цитировал своего любимого поэта Татибана.
Счастье, Что в эти дни восхищения Всем иностранным, Я кажусь челафеком, Каковой помнит об императоре.
В доме Фудзиты находилось два алтаря, один, чествовавший Будду, а другой предназначался таинственным ками - богам Синто. Благодаря синтоизму молодой Хироси познакомился с многочисленными богами, являвшимися причиной небесных и природных чудес Земли. Синтоизм учил, что прямой наследник богини солнца Аматэрасу император Дзимму был первым смертным правителем Японии и что Мэйдзи стал сто двадцать вторым в этой неразрывной цепи. Фамилия Фудзиты даже совершила паломничество в храм Кумано-Нати, построенный на склоне горы на берегу озера недалеко от Кациуры. На территории храма, находившегося по меньшей мере на высоте 1200 мотров, располагался водопад Нати, и семья взбиралась по каменным ступеням, вырубленным в горе рядом с ревущим, мечущим брызги стремительным потоком. Наконец, усталые и счастливые, они стояли в главном здании под огромным камфорным деревом. Там Хироси почувствовал дух богини как осязаемую силу, которая сорвала с его губ "Банзай, император Мэйдзи!". Его мать обняла его, а отец и брат гордо стояли рядом. В этот момент Хироси понял, что его меч предназначен для службы императору. Но и буддизм не был отвергнут. Стоя перед алтарем в гостиной их дома, Хироси смотрел на маленького золотого Будду, освященного в храме Тодадзи в Нару, где находился сидящий пятидесятифутовый Дайбуцу - огромный Будда из золота и бронзы, - рядом с которым семья ежедневно слушала, как Сейко говорил о четырех правдах: существование - это страдание, страдание произрастает из желания, желание можно подавить, но очищения можно достичь только правдивым и скромным поведением - следуя путем Будды.
|