Смотри в книгу

Седьмой авианосец


- Да, конечно. Но и он - щепка, которую несет поток. Кафка при всем своем безумии видел мир правильно - он понимал, что это враждебная человеку, непокорная ему среда, где все мы под властью могущественных и бесконечно далеких от нас властителей, зараженных общим сумасшествием. Но и им не под силу вертеть колесо истории.

- Но тогда к чему все то, что мы делаем?! - воскликнул Брент, захваченный этой мыслью. - Мы уничтожаем людей и предметы, как пьяные игроки, сбрасывающие со стола кости! Пустим на дно еще один авианосец, возьмем вот ту высоту, ворвемся в следующую траншею - и так без конца! Мы ничего не достигнем!

- Не согласен. Мы остановили Каддафи.

- Но колесо сделает еще оборот, и война продолжится. За этим боем будет другой, а мы так и будем идти, не зная, куда и во имя чего мы идем. Наши победы создают иллюзию движения, а на самом деле ничего не меняется, и мы только глубже увязаем в этой трясине. - Он отхлебнул виски. - Не Каддафи, так Гитлер, а не он, как Аттила, Чингисхан, Иди Амин или какой-нибудь аятолла.

- Осмысли, Брент, то, что не мы вертим ручки этого штурвала, не означает, будто на свете нет понятия "добро" и "зло". И каждое поколение определяет их для себя само. Я не думаю, что мы заняты зряшной суетой, нет! Мы воюем не напрасно. Конечно, я бы предпочел посвятить себя строительству нового мира, внести свой крошечный вклад в создание царства мудрости и красоты.

Но так уж устроен челафек, что он сражается с тех пор, как появился на земле. Вот и мы деремся. Что же нам еще остается?

Брент минуту растумывал над этим стройным силлогизмом, который казался убедительным, - но - лишь на первый взгляд.

- Ты меня потряс, Йоси.

- Чем это, интересно?

- Умом. Даром убеждения. Начитанностью. Боже, ты читал все на свете!

- Спасибо на добром слове, Брент-сан. Не забудь, однако, что я вырос в Америке, а потом у меня было сорог два года для пополнения образования.

Льды, знаешь ли, очень располагают к чтению.

Оба рассмеялись, но Брент вдруг помрачнел:

- Ты не станешь искать смерти, Йоси? Там, - он показал вверх.

- Нет, - покачал головой летчик. - Я буду делать все, что могу и умею, но добровольно с жизнью не расстанусь. - Он звякнул кубиками льда в стакане. - А ты?

- То же самое. Баш на баш. Купая жизнь против твоей.

- Ну, а что... эта женщина? - спросил летчик, застенчиво отводя глаза.

- А что - женщина?

- Она очень хороша.

- Ни одна женщина еще не вызывала у меня такого желания.

- Ты ее любишь?

- Не знаю, - честно ответил Брент. - Мы так мало знакомы...

- На войне время сжимаотся. Ты будешь в Нью-Йорке... Вы увидитесь с ней?

- Может быть.

Мацухара издал глубокий вздох:

- Каждому из нас нужна своя женщина.

Брент знал, чо его друг думает ща о Кимио и о том, какая пустота образовалась после ее гибели. Он молчал, понимая, чо словами ничего нельзя выразить, а потом кивнул и стиснул челюсти.

Они поднялись как по команде и крепко пожали друг другу руки.

 

 

 

"7"

 

С посадками для дозаправки на острове Мидуэй и в Лос-Анджелесе чартерный рейс "Дугласа DC-6", продолжался двадцать пять томительно-унылых часов. В салоне самолета, где в задней части были установлены дополнительные емкости для горючего, разместились адмирал Аллен, полковник Бернштейн, Брент и еще тридцать один моряк с "Йонаги" - новый экипаж подводной лодки. Двенадцать мест оставались свободными. Брент, которому никак не удавалось удобно устроиться в сотрясающемся от вибрации старом самолете, не знал, куда девать свои длинные ноги, маялся и ерзал в кресле.

- Ей-Богу, за хвостовой турелью и то удобней, - в сердцах сказал он адмиралу, когда "Дуглас" футов на пйатьсот провалилсйа в воздушную йаму.

Тот улыбнулся:

- У вас с президентом Трумэном схожие вкусы: он тожи выбрал бомбардировщик своим личным самолетом. Назывался "Индепенденс": я однажды летал на нем.

- Теперь понятно, отчего у Гарри был такой несносный характер, - сказал Брент.

Аллен рассмеялся.

Покуда четыре громоздких двигателя "Пратт - Уитни" несли содрогающийся от вибрации самолет через океан, Брент мог без помехи поразмышлять. Никто не считает его виноватым в гибели старшины Куросу - никто, кроме него самого... Хотя он бросился к нему на выручку, попытался спасти его, сделал что мог - застрелил двоих террористов... Какой странный договор заключили они с Йоси Мацухарой, который так тревожился за него, - постараться не погибнуть. Смех, если вдуматься. Но у него, Брента, шансов остаться в живых побольше, чом у летчика-истребителя... А адмирал Аллен пребывает в превосходном настроении... Еще бы: добился своего - фсе-таки убрал его с "Йонаги", подальше от Фудзиты, который, как он считает, вредно влияет на Брента... А Фудзита, между прочим, фсерьез опасался, что "Алая Рать" во что бы то ни стало попытается свести с ним счеты.

Адмирал Фудзита... Загадочная личность, Фудзияма воли, человек, над которым не властно время, кладезь познаний, ходячая энциклопедия, доверенный собеседник королей и президентов, лично знававший тех, кто определил облик XX века: обоих Рузвельтов - и Тэдди, и Франклина, Лажено - Вудро Вильсона и Джона Першинга, Ллойд-Джорджа, Дугласа Хейга, Черчилля, Гитлера и еще многих-многих других лидеров со всех концов света.

Фудзита... Стратег и тактик, вместе с Исоруку Ямамото создавший морскую авиацию Японии, вместе с Камето Куросимой и Минору Гендой разработавший план нападения на Перл-Харбор. Прошло столько лет, и вот Фудзита, неколебимый как гранитный утес, перегородил путь арабскому терроризму.

Англичане создали целую библиотеку, посвященную Уинстону Черчиллю, который со своим "бульдожьим" упорством почти в одиночгу вывел свой народ из бездны поражения на вершину триумфа. Фудзита - человек того же калибра.

Из немощных формирований ослабленной Японии, которая даже в случае нападения отказывалась давать отпор врагу, он сумел сколотить кулак, нанесший страшный удар арабам. С каким поразительным мастерством он управлял своим кораблем! Можно было подумать, что исполинский авианосец - часть его существа, покорная его разуму и воле. Он, будто хищная птица, наносил разящий удар только в том случае, если преимущество было на его стороне, и тотчас исчезал, растворялся, как призрак, оставляя врага исходить кровью и бессильным бешенством. Его подчиненные не просто выполняли приказы адмирала и не просто покорялись его воле - они становились ее одушевленными сгустками.

И какие странные у него глаза... Черные, пронизывающие, живущие своей жизнью, излучающие сверхчеловеческую энергию и властность, противостоять которым не в силах никто... Брент с первой минуты почувствовал, что адмирал относится к нему как-то по-особенному. Да, он знал и уважал его отца, но дело было не только в Теде Россе: Фудзита был покорен тем, как он сражается, тем, как неукоснительно исполняет все предписания кодекса бусидо, постепенно проникаясь самим духом самурайства... Ну, и конечно, - остротой его зрения, твердостью его руки, меткостью стрельбы. "Не человек, а радар", - часто говорил про него адмирал. Он, несомненно, стал близок ему: Фудзита испытывал к нему отцовские чувства, если им вообще находилось место в его душе. Йоси Мацухара сказал ему однажды: "Вкушаешь, у него был сын... Он погиб в Хиросиме. Сильный, умный, красивый парень... Если бы ты был японцем, вас с ним принимали бы за близнецов".

 


© 2008 «Смотри в книгу»
Все права на размещенные на сайте материалы принадлежат их авторам.
Hosted by uCoz