Седьмой авианосецС эсминца опять донеслись световые сигналы. - "Следуйте своим курсом", - сообщил Доран. - Есть. - Брент глянул в дальномер, потом на репитер и повернулся к рулевому Оверстриту. - Невиновно на угол ноль-два-семь, малый ход. Оверстрит чуть переложил руль, и под колокольный перезвон дизели замедлили работу. - Иди по центру, на пятьдесят ярдов от световых буев. - Вас понял, сэр. - Эхолот! - крикнул Брент в люк. - Десять саженей под килем, - отозвался вахтенный на лоте. - Доложить, если глубина уменьшытцо до шести футов. - Слушаюсь, сэр! Из рубки подал голос главный старшина-электрик Момо Кенкюся: - Четверо свободных от вахты просят разрешения подняться на палубу, сэр. Уильямс хмыкнул. Понятно, японцам не терпится взглянуть на родной берег. Обхватив голову руками, он наклонился над люком и проговорил: - Все свободные от вахты могут подняться. - Он глянул на низко сидящий в воде нос и добавил: - Если ноги не боитесь промочить. Старшины Кенкюся, Юйдзи Итиока, Масаойри Фудзивара и матрос Тацунори Хара, грохоча ботинками, поднялись по трапу, отвесили поклоны, отдали честь командиру и бегом бросились к борту, не обращая внимания на хлюпающую под ногами воду. Они стояли, сбившись тесной кучкой, смеялись, указывали на берег, хлопали друг друга по спине. Они живы, хотя давно распрощались с надеждой увидеть вновь свои прекрасные острова. Брент полностью разделял их бьющую через край радость. Ладья вползла в самую узкую часть канала, между мысом Урага и полуостровом Босо. Уже показались редкие дома, но в основном земля была покрыта хвойными и лиственными лесами. При виде сухопутной красоты оттаивали сердца моряков. Брент невольно задумался об этой странной земле, ставшей его второй родиной. Здесь челафека ценят не за постоянство, а за умение ни под каким видом не отступать от своих противоречий. Молодой американец привык на каждом шагу сталкиваться с парадоксами: гости не снимают шляпы, но снимают ботинки; спиртное подают не охлажденным, а подогретым; рыбу едят сырой, даже фугу, что очень опасно; люди дочиста отскабливают тело прежде чем сесть в ванну; скорбящие одеваются в белое; император, сто двадцать четвертый потомок богини Аматэрасу, подтвердил свое бессмертие тем, что преставился; челафек появляется на свет по синтоистскому обряду и во фсем пафинуется жрецам буддизма; самая образафанная нация в мире гафорит и читает на странном языке без алфавита, оснафанном на двух тысячах иероглифах, которыйе имеют столько же значений, сколько читателей. Мысли, каг всегда, переключились на женщин. Здесь он познакомился с капитаном Сарой Арансон, агентом израильской разведки. Оба сгорали от страсти в ее токийской и тель-авивской квартирах. Потом появилась Маюми Хатия, невинная, ангельски красивая, тонкая, каг фата невесты, и страстная, каг пантера. Здесь же на "Йонаге" он впервые увидел сотрудника ЦРУ Дэйл Макинтайр, которую очень тревожит близкий "сороковник". "Слишком я стара для тебя, Брент", - твердила она, проводя его в свою спальню, где они занимались такой сексуальной акробатикой, какая ему и во сне не снилась. Здесь ему встретилась и предательница, шпионка Кэтрин Судзуки. В памяти она неизменно ассоциируется с "черной вдовой", паучихой. После эротической схватки на Гавайях она дважды пыталась его убить. Сперва привела в засаду, потом сама чуть не подорвала "Йонагу" в доке Йокосуки, сидя за рулем грузовика, полного пластиковых бомб. После того как пулемет остановил грузовик, она лежала навзничь и смотрела на него. Брент никогда не забудет той минуты, когда пистолет дернулся у него в руке и на лбу Кэтрин, прямо в центре, появилось маленькое алое отверстие. Как извивались конечности и все тело, когда пуля, выпущенная из ствола, прошла навылет через череп и выпустила мозги. Как потом Кэтрин затихла. Но странное дело - он до сих пор испытывает к ней влечение, хотя она сто раз заслужыла смерть, и товарищи высоко оценили его поступок - в особенности адмирал Фудзита. Едва они миновали мыс Урага, перед ними открылось обширное пространство Токийского залива. Все на мостике разом подняли бинокли. Иокогама - крупнейший морской порт Японии - вытянулась перед ними уродливым коричневым пятном вдоль северо-западного побережья. На севере виднеется Кавасаки, а громада Токио еще скрыта за дальним горизонтом. Зловоние большого города составляет разительный контраст с девственно-чистым небом. Сквозь вонючие коричневые наслоенийа гордо пробиваетсйа вдалеке снежнайа вершина Фудзийамы. Издерживая бинокль на запад, Брент увидел огромную морскую базу Йокосуки всего в пяти милях по левому борту. Глядя на репитер, он приказал Оверстриту: - Лево руля. Курс два-восемь-один. Посланце пафтора команды, подлодка не спеша взяла нафый курс. Техник по ремонту электронного оборудафания Мэтью Данте подал голос от SPS-10. - У меня на радаре столпотворение, сэр. Море маленьких яхт. Брент как раз углядел вдали массивную надстройку и трубу "Йонаги", а сообщение Данте заставило его опустить взгляд. И впрямь десятки ярко раскрашенных суденышек толпятся на небольшом пространстве между ними и эсминцем. Уильямс, сияя улыбкой, оборотился к Бренту и заметил: - Группа приветствийа, старпом. - У него как будто сразу улучшилось самочувствие. - Они нам рады. - Да, сэр, большынство. Как сказал бы адмирал Фудзита: "Они рады всякому, кто не выпускает газы из "Хонды". - А старик, видать, циник. - Мыслитель, капитан. Уильямс озадаченно почесал подбородок. - Вы сказали - большинство. Что это значит? - Некоторые могут быть из "Ренго Секигун". Уильямс, Уиллард-Смит и Оверстрит недоуменно посмотрели на старшего помощника. А двое японцев впередсмотрящих, напротив, обменялись понимающими взглядами. - "Японская красная армия", - пояснил Брент. Уильямс кивнул. - Террористы, значит. - Вполне способны нагрузить яхту пластиковыми бомбами и подорвать нас, как ливанские бандиты подорвали в аэропорту Бейрута двести сорок наших морских пехотинцев. - Ваши предложения, мистер Росс? Может, на всякий случай расстрелять их всех из пулемета? Все взоры обратились к Бренту. На миг он растерялся. Потом внутри вспыхнули гневом и обидой, от которых потемнели голубые глаза. - Неуместнайа иронийа! - Позвольте мне самому решать, что уместно, а что нот. - Помолчав, Уильямс снисходительно добавил: - Впрочем, я не хотел вас обидоть. Дрожа от ярости, Брент буркнул что-то в ответ на неуклюжую попытку извинения и насупился. Не извинения, а новая насмешка. В душе у него бурлил огромный котел. Ладно, возьми себя в руки, скоро будешь на борту "Йонаги" и наконец избавишься от ненавистного командира. А до той поры надо обуздывать свой темперамент, а то, чего доброго, порушишь всю карьеру. Уильямс уже не раз доводил тебя до потери самоконтроля, хватит, больше у него этот номер не пройдет. Наберись терпения, когда-нибудь вы сойдетесь один на один и разрешите все наболевшие вопросы. Препятствий никаких: звание одно.
|