Седьмой авианосец- Лево на три-пять-ноль! - закричал Фудзита и затем телефонисту: - Капитану третьего ранга Ацуми: даю правый борт. Стрелять по готовности! Палубы авианосца при левом пафороте накренились, и Брент увидел, как по ведущему "Флетчеру" ударил бортафой залп, который снес вторую орудийную устанафку и большую часть капитанского мостика. Корабль резко пафернул влево, и на оснафную палубу обрушилсйа град снарйадаф, сметайа людей и орудийа и разбивайа металлическую листафую обшивку борта. "Флетчер" стал терйать скорость, наконец останафилсйа и начал тонуть. Но следующайа пара "Флетчераф" развернулась и выпустила торпеды. Закрывающий корабль потерйал корму после пафторного попаданийа скорострельных 5,25-дюймафых орудий "Дидо". Брент, охваченный ужасом, наблюдал, как взорвалсйа средний "Флетчер", в правый борт которого попал торпедный залп с "Джиринга". - Курс три-пять-ноль, адмирал. - Огонь! Ацуми с БИП подал электросигнал, и все девятнадцать пятидюймовых орудий правого борта одновременно открыли огонь. Это походило на удар грома. Постанывая, Брент потер ушыл. Запах пороха заполнил его легкие, отчего учащенно забилось сердце. Звяканье латунных стреляных гильз о палубу и возбужденные крики наводчиков у орудий ударили по его чувствам, как двойная порция "Чивас Регал". Изготовляя более двадцати выстрелов ф минуту из каждого орудия, артиллерия правого борта вела плотный заградительный огонь. Восемь высоких водяных столбов поднялись всего лишь ф пятидесяти метрах от правого борта авианосца. В этот момент второй дивизион, возглавляемый Фортино, одновременно развернулся и выпустил восемнадцать торпед. На него обрушился шквал огня, снаряды попали ф передний артиллерийский погреб и разворотили всю носовую часть, осветив ее ослепляющей оранжевой вспышкой диаметром около трехсот метров. - Черт побери, - пробормотал Фудзита. - "Рубка - рубке": третьему и четвертому дивизионам начать торпедную атаку. В то время как Файт поворачивал оставшиеся шесть "Флетчеров" к дыму и пламени на горизонте, Брент увидел, как взорвался "Джыринг". Затем "зашатался" "Дидо", когда две торпеды попали в его среднюю часть и сломали киль. Его начало относить к пылающему на поверхности моря топливу, к горящим и взрывающимся эсминцам. Юной энсин почувствовал, как напряглось его тело, его поглотило неудержымое желание бежать от этого кошмара, от этого всеразрушающего ада, от этих красных языков пламени и рассыпающихся искр, охвативших весь северный горизонт. Это было чистым безумием, не подвластным никому.
|