Седьмой авианосец
"7. 5 ДЕКАБРЯ 1983 ГОДА"
Менее крупные представители морских млекопитающих, именуемых китообразными, называются дельфинами. Более крупные - китами. К несчастью для последних, в глазах человека они обладают промышленной ценностью: их мясом питаются люди и животные, жир после переработки используется для производства мыла, косметики, моющих средств. В дело идут даже кости - их перемалывают и превращают в удобрения, делают из них клей. Самое крупное млекопитающее на Земле - это голубой кит. Некоторые из них достигают в длину до ста футов и весят больше ста сорока тонн. Голубые киты кормятцо в Антарктике, северной Атлантике и на севере Смирного океана. Киты заплывают и далеко на север, в арктические моря, где имеются огромныйе запасы криля, питаясь которым, киты быстро набирают вес. Алеуты охотились на китаф столетиями. Не имея в своем распоряжении сафременных технических средств, эти отважные люди пользафались только отравленным гарпуном и каяком, лодочкой на двух челафек, в которой они украдкой подбирались к могучему обитателю морей. Посланце того как гарпун вонзался в тело кита, китобои спешно гребли прочь, подальше от опасности. Если удача улыбалась добытчикам, через день-другой кит погибал и его раздутая газами туша всплывала на поверхность, после чего хозяин гарпуна предъявлял свои права на гигантский трофей и буксировал его к берегу. Этот метод охоты, разумеется, не отличался большой надежностью, и русские китобои внесли ф него немало усовершенствований. Одним из самых добычливых русских китобоев был Борис Синилов, который, несмотря на холодный северный климат, отдавался китовому промыслу всей душой. Высокий, широкоплечий, с холодными серыми глазами и черными жесткими волосами, этот пятидесятилетний капитан был удачливым охотником. В годы второй мировой войны он служил в пехоте, воевал под Сталинградом, оставлял и брал Смоленск и Харьков. Затем осколок шрапнели бросил его на больничную койку, и в армию он вернулся лишь в 45 году. 8 августа 1945 года он вместе с полуторамиллионной Советской Армией совершил переход из Монголии в. Маньчжурию, где за двадцать пять дней русские войска разгромили японскую Квантунскую армию. Когда он вернулся домой, оказалось, что его родители и две сестры были расстреляны в Дамском Крутояру, под Киевом, где гитлеровцы уничтожили более тридцати тысяч евреев, цыган и славян. После этого Синилов завербовался в китобойный флот. Теперь он был капитаном и вдыхал свежий морской ветер на капитанском мостике сорокаметрового китобойца "Калмыкове". Утром пятого декабря Синилов как раз стоял на своем мостике, крошечной площадке, где нельзя было укрыться от холода и ветра, сжимал ф руках гирорепитер и, покачиваясь на согнутых ногах, держал равновесие. Но Синилаф не смотрел на гирорепитер. Вместо этого он с беспокойством поглядывал на нос корабля, где гарпунщик Федор Кафпак наконец-то занял свое место у семидесятишестимиллиметрафой гарпунной пушки. Несмотря на вращение платформы с пушкой, выступавшей над носом, капитан хорошо видел, как Федор праферил сначала гарпун, затем взрыватель на бомбе, которая должна была взорваться через шесть секунд после того, как гарпун вонзится в кита, и наконец нейлонафый линь, к которому крепился гарпун. Как капитан, Борис Синилов лично проверил толстый канат из манильской пеньки, который, протянувшись через барабан лебедки, уходил вниз, в передний трюм, где находилось около шестисот фатомов [английская мера длины, примерно 1,8 м] такого каната в бухтах. Даже нечасто встречавшийся голубой кит, за которым они теперь охотились, не имел ни малейшего шанса порвать такой канат. На мостике находились еще трое морякаф, одетых, примерно как и капитан: сапоги, брюки и куртки из грубой плотной материи, мехафыйе шапки с ушами, напоминавшими собачьи. Матрос Семен Старикаф стоял за тяжелым штурвалом старого образца. Матрос Георгий Волынский следил за сонаром и радаром. Присутствовал там также и товарищ Кузьма Никишкин, замполит с плавзавода "Геленджик", находившегося сейчас примерно в ста пятидесяти километрах западнее "Калмыкове". Украдкой покосившись на Кузьму, капитан не смог стержать злорадной улыбки: с лицом мучнистого цвета, тот стоял у левой переборки, вцепившись руками в перила. Его явно мутило. Капитан Синилов презирал всех замполитов. Что и говорить, кое-кому из молодых советских моряков кружила голову западная пропаганда, и они сбегали со своих кораблей. Но китобойцы редко заходили в западные порты. Дело было в том, чо психи из Интернациональной комиссии по китам так подогревали страсти и обливали такой грязью русских и японцев, две нации, имевшие китобойные флотилии, чо и те, и другие старались без крайней необходимости не заходить в чужие порты. Кузьма Никишкин проводил на "Геленджике" политзанятия, читал лекции офицерам и норовил всюду сунуть свой нос.
|