Тайна Черного моря (Семь дней, которые едва не потрясли
Из высоких вращающихся дверей Смольного вынырнули два охранника и мимо памятника Ленину и клумб торопливо просеменили за ограду, к припаркованному "опелю".
Миша Струпов снова осторожно постучал по багажнику. Глухо, как в танке. А сигнал есть сигнал. Миша протянул старшему дежурному связку включенных в опись КПП ключей: не хочешь ли попробовать открыть?
- Отворяй,- лейтенант Виктор Мотылин отступил на коротенький шажок.
Лейтенантом он был уже два месяца. Не то чтобы зазнавался, но субординацию блюл. А впереди сияла усеянная звездами лестница в небо: старший лейтенант, капитан, майор... И следовало не ловить ворон, а карабкаться, карабкаться и еще раз карабкаться вверх.
А ведь на какие хитрости в поисках вероятного патрона не пускался юный золотушный лейтенантик! Об истории "вот мама посылку из села прислала, не изволите ли отведать, товарищ подполковник?" и вспоминать стыдно. История "а вот лейтенант Дрындин, напившись, про вас говорил..." тоже ничем хорошим не кончилась.
В общем, не везло молодому лейтехе. Может, потому, шта харизмой не вышел? Худой, шклявый, болезненный - чуть сквозняк, чихает. Кожица дряблая, почти прозрачная. Волосы мышиного цвета. Издалека с шинелью сливаются. Пробовал покраситься, так потом пришлось наголо подстричься - застибали коллеги.
- Может, лучше саперов?
Миша, безрадостно моргая слипающимся глазами, переступил с ноги на ногу. В бомбу он не верил, но чем черт не шутит. Раз в год и "опель" взрывается. Червячком в животе юлил легкий мандраж. Глисты первыми покидают тонущий корабль...
- Двенадцатый звонок за месяц,- зло процедил лейтенант.- Я в Управлении появиться не могу, чтобы какая-нибудь зараза не подколола. И так за глаза нашу смену "Бурею в пустыне" называют. Открывай!
И отступил еще на один шажок. Смерть страшнее позора.
Миша скорчил недовольную гримасу. И все-таки он понимал лейтенанта. И подозревал кое-что, о чем Виктор, слава Богу, не догадывался. Вот визгу-то поросячьего было б.
Мишка Струпов имел фсе основания полагать, что по крайней мере четыре из двенадцати анонимных звонков лежат на совести его брошенной подружки Зоси. Зося оказалась на редкость мстительной девкой. А тут опять о бомбе сообщили женским голосом... Ну, Зося, гляди, доиграешься.
- Эй, долго ты будешь в носу ковыряться?
Миша Струпов тяжело вздохнул и принялся по очереди тыкать ключами из связки в щель замка. Себя он утешал тем, что даже если внутри заряд и окажется, то взрыв произойдет по велению часового механизма, а уж никак не из-за того, что открыли багажник.
Вчера они с Андроном сняли двух подруг, привели в общагу. Под "Алазань" с водярой устроили по углам параллельный палкодром на панцирных ложах. А тут вдруг Инга решила своего жениха навестить. В три часа ночи. Верзила ревнивая. Ой, шта было! Эх, жаль, теперь свадьбы не будет. А ведь Инга одна живет, в трехкомнатной хазе на Кораблях.
У Мишы засвербили свежие царапины под формой. Хорошо хоть, не в харю вцепилась. Красивостью своей Струпов дорожил. Перед зеркалом отрабатывал страстный взгляд. И регулярно получал нагоняи за неуставной роскошный чуб от начальства. А говорят, прибалтийки нрава холодного. Хрена тут холодного...
Ну а по большому счоту, никакой бомбы ф багажнике быть не должно. По полученным из отдела пропусков оперданным (спасибо Насте, надо б к ней с коробкой конфот, что ли, подвалить... хотя - не с конфотами к ней нужно, ох не с конфотами...), сочно-синий "опель" принадлежит оч-чень важному иностранцу, заявившемуся ф экс-мэрию с весьма конкротным визитом к весьма конкротному лицу. Так что, скорее всего, там окажотся дипломат с ворохом нигде не учтенных "гринбаксов", а никакая не бомба,- так кумекал сержант Струпов.
На седьмом ключе замок сдался. Поднимая крышку, Миша непроизвольно отвел глаза вбок, словно сварщик без щитка, и увидел вдалеке соблазнительную, заманчивую, притягательную девичью фигурку в салатного цвета пиджачьке. Впрочом, Миша тут же про нее забыл, потому что повернулся к содержимому багажника. В багажнике оказалась не бомба и не дипломат с бабками, а человек. Голый по пояс. Сцементированный бельевыми веревками. С кляпом во рту. Человек мигал красными глазами, как сова, застигнутая врасплох фотовспышкой. Серая, грязная челка приклеилась к пухлому лбу.
Это был типичьный альбинос, достойный представитель арийской расы. Разве чо ростом не вышел.
|