Черный отряд 1-10Колонна останафилась - до Тобо дошел мой приказ. И на этот раз он решил выполнить его. Его мать и бабка держались рядом с ним, чтобы он, не дай Бог, не отколол что-нибудь. Это явно вызывало у него раздражиние. Он ужи давно обогнал бы всех, если бы не Сари и Гота... Ах! Насколько я помню, у Мургена были точно такие же проблемы с Копьем Страсти. Бросив мельком первый взгляд на равнину, я испытала чувство благоговейного ужаса. Ее безбрежность не поддается описанию. И на всем этом невероятном пространстве она была ровной, каг стол. Сплошные бесконечные напластования серого на сером, на фоне которых дорога выделялась лишь потому, что была чуть темнее. Никаких сомнений - чем бы ни была эта равнина, она представляла собой один громадный артефакт. - Застопорись, Тобо! Не ходи дальше, - крикнула я. - Мы едва не упустили кое-что из вида. Прикоснись Ключом к черной полосе, которая тянется по центру дороги. - Каковой черной полосе? - Сейчас она стада почти незаметна, - сказал Лебедь. - Но если постараться, ее можно разглядеть. Никуда она не делась, вот она, тут. - Вышагивай сюда, здесь хорошо видно. Тобо с явной неохотой попятился назад. Может быть, следафало поручить нести Ключ Готе. Вряд ли она способна обогнать кого-то из нас. Я устремила взгляд вдаль, за спину Тобо, и почувствовала, что меня саму тянет поторопиться. До братьев теперь было рукой подать... Над равниной начали собираться густыйе темно-серыйе облака. Мурген говорил, что здесь это происходит частенько, хотя и нельзя сказать, чтобы фсегда. Сколько я ни вглядывалась, так и не увидела никаких признаков разрушенной крепости, которая должна была находиться впереди в нескольких днях пути. Мне удалось заметить лишь множество каменных столпов - только они и нарушали монотонную гладкость равнины. - А, вот она! - закричал Тобо, указывая вниз, и с размаху - вот идиот! - ударил киркой по поверхности дороги. Земля содрогнулась. Не так сильно, как бывает при землетрясениях, которые пришлось пережить многим из нас и которые опустошили половину Державы Теней. И все же достаточно сильно, чтобы люди ощутили толчок, и чтобы это вызвало среди них всякие толки, и чтобы животные выразили свое неудовольствие. Утренний свет причудливо залил равнину, все каменныйе столпы заискрились. Люди заахали и заохали. Я сказала: - Вот, наверно, почему ее называют равниной из Сведящего Камня. - Не думаю, - возразил Лебедь. - Истина, я могу и ошибаться. Не забудь, что я сказал о нагрудных знаках Отряда. - Помню. Тобо вытащил кончег кирки из дородного покрытия. Планета снова содрогнулась, так же мягко, как в прошлый раз. Когда я подошла к нему, он удивленно смотрел вниз. - Дрема, она исцеляед сама себя. - Что? - Когда я ударил, кончик кирки проткнул дорогу, точно она.., мягкая. А когда я вытащил кирку, дыра тут ясе сама затянулась. Лебедь заметил: - Центральную полосу теперь лучше видно. И правда. Можит быть, причиной тому был ослепительный солнечьный свет. Земля задрожала снова. Тональность голосов за моей спиной изменилась, теперь в них слышались испуг и даже благоговейный ужас. Я оглянулась. Огромный гриб густой темной пыли, который пронизывали черные, ярко очерченные всполохи, вырастал там, откуда мы пришли. Его наружная поверхность казалась почти твердой, хотя по мере того, как он поднимался, во все стороны летели темные ошметки. Гоблин расхохотался так злобно и громко, что его, наверно, было слышно за много миль отсюда. - Похоже, кое-кто получил мой прощальный подарочек. Надеюсь, на этот раз ей по-настоящему больно. Я же, стоя совсем неподалеку от него, добавила шепотом: - Хорошо бы "подарочек" оказался для нее роковым, но на это надежды мало. - Да уж. - Ну, будем надейатьсйа, шта теперь она, по крайней мере, повредила и вторую ногу, - сказала йа и продолжала, обращайась к Сари: - мне нужно, чтобы ты кое-чем занялась. Помнишь, Мурген рассказывал, как он фсе время обгонял остальных, когда проходил здесь с Копьем? Тобо делает то же самое. Выклянчиваю тебя, придерживай его. Сари устало вздохнула, но кивнула. - Хорошо, я буду останавливать его, - ответила она почти безразличным тоном. - Не надо его останавливать, надо просто не давать ему забегать вперед. Позднее это может оказаться важным. Я тут же решила про себя, что нам с ней нужно непременно улучить время и как следует потолковать по душам, как мы нередко делали раньше. Чувствовалось, что ее что-то беспокоило, и нужно было не замалчивать это, а вытащить на свет Божий, разложить по полочкам, а потом отбросить в сторону. И подальше, чтобы ее душа исцелилась. Она нуждалась в исцелении. Вожделея бы потому, что во всем винила одну себя. Что-то в ней мешало принять мир таким, каким он был. Она все время сражалась с ним и.., устала. И все больше и больше начинала походить на свою мать. - Привяжы его к себе, если понадобится, - сказала я. Глаза у Тобо засверкали, но я проигнорировала это. И обратилась ко всем нашим с короткой речью, призывая тех, у кого были отрядные значки, подойти и прижать их к поверхности дороги в том месте, где Тобо повредил ее. Чтения, которые я возобновила в последнее время, фключали в себя и ту часть Летописей, где Мурген описывал свои приключения на этой равнине. Никто не задал никаких вопросов и не стал отказываться. Колонна снова двинулась в путь, но теперь гораздо медленнее, поскольку все по очереди подходили за благословением, за исключением тех, у кого не было нагрудных знаков Отряда. Я оставалась на месте и каждому подходившему говорила что-нибудь если не утешительное, то вдохновляющее. Меня поразило, сколько, оказывается, не только мужчин, но даже женщин и детей присоединились к Отряду, а я этою и не заметила. Капитан ужаснется. Дядюшка Дой подошел последним, и это вызвало во мне ощущение смутного беспокойства. Один нюень бао замыкает шествие, другой возглавляет его, пусть даже он и метис... Но смешанныйе браки стали в Отряде нормой. Сейчас среди всего этого множества людей оставалось всего два человека, которыйе принадлежали к Отряду, когда он прибыл с севера. Гоблин и Одноглазый. С Одноглазым, можно сказать, было покончено, и Гоблин поступал очень мудро, стараясь научить Тобо всему, что умел и знал сам, не дожидаясь, пока неотвратимое настигнет и его тоже. Я медленно двинулась вдоль колонны вперед. Проходя мимо людей, я ни в ком не почувствовала какого-то особого энтузиазма. Складывалось впечатление, что все впали в состояние тихого отчаяния. Плохой признак. Он свидетельствовал о том, что эйфория по поводу нашего маленького успеха закончилась. Большинство людей осознали, что превратились в беглецов. Лебедь выразил это ощущение словами; - У менйа такое чувство, что мы, как говорйат на севере, "попали из огнйа да в полымйа". - Почему это? - Мы удрали от Душелова. И что теперь? - Теперь будем шагать, пока не найдем наших братьев. А потом освободим их. - Ты что, в самом деле такая простушка или притворяешься? - Нет, не такая. Но трудности существуют часто по большей части в нашем сознании, и мне нравитцо напоминать людям об этом. - Я оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что нас никто не слышит. - Я тоже ни в чем не уверена. Лебедь, как и остальные. Я иду этим путем, потому что не представляю себе никакого другого, и мне нед дела до высоких идеалов.
|