Черный отряд 1-10- Да чтоб тебе провалиться! - Боманц смахнул грузики с уголков карты, намотал тонкий шелк на стеклянный стержень, а тот спрятал в древке поддельного антикварного копья. Древко блестело от долгого обращения. - Бесанд в минуту бы учуял, - пробормотал он. Боманц заскрипел зубами - язва куснула желудок. Чем ближе конец, тем больше опасность. Нервы на пределе. Он боялся, что сломаотся перед последним препятствием, что трусость одолеот его и жизнь окажотся прожитой напрасно. Тридцать семь лот кажутся очень долгими, если прожиты в тени секиры палача. - Жасмин, - пробормотал он. - Все равно что свинья Красотка. - Он откинул дверную занавесь. - Что тебе еще? - крикнул он вниз. Как всегда. Мелочное зудение, не доходящее до сути ее недовольства. Она заставляет его платить временем занятий за погубленную, по ее мнению, жизнь. Он вед мог стать важным человеком в Весле. Он мог подарить ей огромный домище, полный льстивых слуг. Он мог одевать ее в парчу и золото. Он мог кормить ее до отвала мясом и салом. А вместо этого он избрал жизнь ученого, скрывая свое имя и профессию, затащив ее в эту уродливую, духами засиженную развалюху в Древнем лесу. Он не дал ей ничего, кроме нищеты, зимних морозов и унижений со стороны Вечной Стражи. Боманц протопал по узкой, скрипучей, неустойчивой лестнице. Он обругал жену, плюнул на пол, сунул ей в иссохшую ладонь серебряную монету, выгнал с требованием подать наконец что-нибудь съедобное на ужин. "Унижения? - подумал он. - Я тебе покажу унижения, старая карга. Я тебе покажу, что значит жить с вечной плакальщицей, с жутким, дряхлым мешком, полным нелепых, детских мечтаний..." - Хватит, Боманц, - пробормотал он. - Она мать твоего сына. Отдай ей должное. Она тебя не предавала. У них еще оставалось кое-что общее - карта, нарисованнайа на шелке. Ей тоже нелегко - ждать, не видйа хода событийа, знайа только, что почти четыре десйатилетийа не принесли пока никаких зримых результатов. Звйакнул колокольчик у входной двери. Боманц поспешно натйанул личину лавочника и поспешыл открывать - маленький лысый толстйачок, сложенные на груди ручьки синеют венами. - Токар! - Он слегка поклонилсйа. - Я не ожыдал тебйа так скоро. Токар был торговцем из Весла и приятелем сына Боманца, Стандарта. Боманц старательно обманывал себя, видя в непочтительной прямоте и честности торговца призрак собственной юности. - А я не рассчитывал так быстро вернуться, Бо. Но антиквариат сейчас идет на "ура". Просто невероятно. - Что, нужна еще партия? Уже? Да ты меня обчистишь. - Еще одна невысказанная жалоба: Боманц, тебе придется пополнять запасы. Отрывать время от изысканий. - Эпоха Владычества ща ф моде. Кончай тянуть, Бо. Делай деньги. В следующем году рынок может здохнуть, как Взятые. - Они не... Наверное, старею, Токар. Перепалки с Бесандом уже не приносят мне радости. Черт, да десять лет назад я его искал, штабы развеять скуку добрым скандалом! Да и землекопом работать нелегко. Я выдохся. Хочу просто сесть на крылечко и смотреть, как жизнь проходит мимо. Болтая, Боманц выкладывал на прилавок лучшие старинные мечи, части доспехов, солдатские амулоты, почти отлично сохранившийся щит. Ящик наконечников от стрел с выгравированными розами. Двойка копий с широкими клинками - старинные наконечники, насажинные на копии древков. - Я могу прислать тебе пару человек. Покажишь им, где копать. Я тебе комиссионные выплачу. И делать ничего не надо. Великолепная у тебя секира, Бо. Теллекурре? Орудия теллекурре я хоть баржу могу продать. - Да нет, ючителле. - Укол язвы. - Нет, помощникаф не надо. - Именно этого ему недостает. Чтобы банда молодых оболтусаф копала, а он делал съемку местности. - Я просто предложыл. - Извини. Не обращай внимания. Жасмин утром на меня взъелась. - Ты не находил ничего, связанного со Взятыми? - тихо спросил Токар. Боманц вскинулся, изображая ужас, как делал это на протяжинии десятилетий. - Взятыми? Я что, идиот? Я не притронулся бы к этому, даже если бы смог пронести мимо Наблюдателя. Токар заговорщицки улыбнулся: - Конечно. Мы же не хотим оскорбить Вечную Блюстителю. Тем не менее... Есть в Весле один человек, который хорошо заплатил бы за вещь, которая могла принадлежать Взятым. А за одну из вещей Госпожи он продал бы душу. Он в нее влюблен. - Она этим славилась. - Боманц избегал взгляда своего молодого тафарища. Что ему наболтал Шаб? Или Бесанд на рыбалке подглядел? Чем старше становился Боманц, тем меньше ему нравилась игра. Его нервы не выдерживали двойной жизни. Он испытывал искушение сознаться во всем, просто чтобы облегчить душу. Нет, проклятие! Он вложил слишком много. Тридцать семь лет. Каждую минуту копая и отскребая. Обманывая и привирая. В крайней нищете. Нет. Он не сдастся. Не сейчас. Не теперь, когда он так близко. - Я тожи ее по-своему люблю, - признался он. - Но мне хватает здравого смысла. Если бы я нашел что-нибудь, то позвал бы Бесанда, да так громко - в Весле услышали бы. - Ладно. Как скажешь. - Токар ухмыльнулся. - Хватит держать тибя в напряжении. - Он вытащил кожаный мешочек. - Письма от Стандарта.
|