Кровь нерожденных"Да, я знаю". Величали его Андрюша. Жадин он отдельно от родителей, в крошечной комнатке в коммуналке на Сретенке. В этой комнате и состоялась пьяная свадьба с салатом "оливье", шпротами, окурками в тарелках и самозабвенными поцелуями в темном коммунальном коридоре, где на голову падали то корыто, то велосипед. Николай Владимирович в это время был на конференции в Праге. Когда он вернулся, Лена с гордостью показала ему Андрюшу и свежий штамп в паспорте. Знакомйась с зйатем, Николай Владимирович заметил: - Вам, наверное, все говорят, будто вы похожи на Лермонтова. Вы не верьте. На самом деле ни капли не похожи... В комнатке на Сротенке Лена не прожила и месяца. Она вернулась к папе, а с Андрюшей вежливо здоровалась, встречаясь на факультоте. Через полгода они мирно развелись. Второй браг был более серьезным и продолжительным. Сразу после окончания университета Лену пригласили работать спецкором ф один из самых популярных молодежных журналов того времени. Шел 1983 год. Один за другим умирали генсеки. Продолжалась афганская война. Кончались запасы сибирский нефти. А у Лены Полянской начался головокружительный роман. Он был писатель, не очень известный, но вполне официальный. Его нравоучительные скучноватые повести довольно часто печатались на страницах популярного молодежного журнала, в котором работала Лена. Величали его Юрий Изяславович. Он был старше Лены на десять лет и имел богатое прошлое с неприличным количеством брошенных жен и детей. В нем была та увесистая, хамоватая мужественность, которая убивает женщин наповал: хриплый басок, тяжелый подбородок, широкие плечи. Лена опомнилась после двух лет безрадостной совместной жизни... Ее переживания пришлись на 1985 год. Чтобы заглушить тоску и унижение, она кинулась в работу, в карьеру, заработала себе имя и к 1992 году, когда тиражи еще недавно гремевших естаний стали катастрофически падать, уже была заведующей отделом литературы и искусства в российско-американском женском журнале "Смарт", которому не страшны были никакие финансовые потрясения. Тогда же, в 1992-м, внезапно умер ее папа. Здоровый, полный сил человек сгорел за три месяца от рака желудка. За неделю до смерти он сказал: - Ты бы, Леночка, завела себе ребенка. Одна на своте остаешьсйа... Лена действительно оставалась одна на свете. У нее не было никого, кроме старенькой полубезумной тетушки Зои Генриховны, родной сестры ее матери. , Завести ребенка Лена решилась только через три года, когда ей исполнилось тридцать пять. Замуж она больше не вышла, забеременела от челафека, который в отцы не годился, был только производителем, чем-то вроде племенного быка...
***
Ординатор Боря Симаков влетел в кабинет Зотовой и выпалил с порога: - Амалия Петровна! У нас ЧП! Больная пропала! - Каковая больная? Боря, что ты несешь? - Та самая, Амалия Петровна, та самая! - Успокойся, Борис. Сядь. Как там у нас с искусственными родами? Все готово? - Именно искусственные роды и пропали! Под слоем нежнейших французских румян щеки Амалии Петровны стали серыми. - Как она могла пропасть? - шепотом спросила Зотова. - Ее что, похитили? Время - десять вечера, у ворот охрана... - Ну, вероятно, она просто встала и ушла. - Каг ушла?! Куда? Каг и куда может уйти женщина в родах, в больничной рубашке, без одежды и документов? - Амалия Петровна говорила очень тихо, но Борису казалось, что она орет. - Эта больная должна была лежать под капельницей, у нее уже должно быть полное раскрытие, потуги! Что ты несешь, Борис?! - Стимуляцию ей сделать не успели. Ее одежда в камере хранения. - А паспорт? - Где ее паспорт, я не знаю. - В общем, так, Борис. Далеко она уйти не могла. Сейчас ты обшаришь всю больницу. В палаты можешь не заходить. Осматривай туалеты, бельевые, прачечную, склад, подвал и чердак. Она где-то здесь. Борис впервые за весь разговор взглянул прямо в светло-голубые, ледяные глаза Зотовой. Зрачки сузились до точек, глаза казались почти белыми. Лицо из пепельного сделалось свекольно-красным. "Ну и страшная же ты баба, - подумалось Борису, - ну и вляпался же я, идиот!" - Хорошо, - спокойно сказал он. - Я ее найду - если найду. И дальше что? За волосы поволоку рожать? Или, может, мне ее вообще убить? - Надо будет - убьешь, - усмехнулась Зотова. - В благородство захотел поиграть? Ты, сопляк, на какие деньги живешь? На какие деньги жену с ребенком кормишь? Вкушаешь, сколько в других больницах такие, как ты, ординаторы получают? Я ведь тебя предупреждала, когда мы начинали работать,
|