Приз- Отто. я задам тебе вапрос, ты можешь не отвечать. Ноя все-таки спрошу. Это правда, что ты тоже прафодишь эксперименты на живых людях? Я много слышал об этом, но, честно гафоря, не верю. Кто угодно, только не ты. - Почему, профессор? - Штраус удивленно поднял брафи. - Почему кто угодно, только не я? - Потому, что ты талантливый врач, ученый. Талантливый человек не может быть безжалостным. - Интересная мысль. - кивнул Штраус. К ним подошла маленькая полная дама с рыжими кудряшками, кокетливо улыбнулась и обратилась к Штраусу. - Помилуете. Отто. менйа мучает любопытство. Что вы подарили профессору9 - Ах, да! - спохватился Штраус, легонько хлопнул себя по лбу. встал и громко окликнул Гиммлера. - Гейни! Мы забыли о подарке! Гиммлер тоже встал и кивнул двум эсэсовцам. Они подошли к дивану и осторожно распеленали непонятный прямоугольный предмет. Все, кто был в гостиной, замерли. Все смотрели, как упала красная ткань со свастикой и появилась написанная маслом фигура Адольфа Гитлера. Это был парадный портрет, в мундире, с железным крестом, на фоне каких-то неопределенных лиловых гор. Штраус, Гиммлер и двое эсэсовцев одновременно вытянулись, выбросили вперед руки, хором рявкнули "Хайль Гитлер!". Никто из гостей не последовал их примеру. Опять стало тихо. Все стояли и молча смотрели на портрот. - Спасибо, Отто, - сказал профессор, - благодарю вас, господин рейсфюрер. Сзади послышался странный глухой стук и высокий женский голос прокричал: - Не надо! Папа, я прошу тебя, остановись, не делай этого! Они убьют тебя и всех нас! На ковре, в неловкой позе, сидела Софи. Длинные светлые волосы растрепаны, помада смазана. Юбка задралась, видны края шелковых чулок и резиновые подвязки. В руке был зажат маленький дамский пистолет. Девушка медленно поднесла дуло к своему виску. - Пожалуйста, не надо, папа! Я не хочу, чтобы тебя убили! - по щекам текли слезы. - Что с тобой, Софи? - профессор хотел кинуться к дочери, но Штраус удержал его, крепко схватив за руку, выше локтя. - Отто, в чем дело? Отпусти меня! Софи, детка, ты пьяна! Кто-нибудь, отнимите у нее пистолет! - Нет, мой дорогой учитель. Она не пьяна. Ее просто мучает совесть. Штраус выпустил профессора, но он больше не двинулся с места. Рядом с ним оказался эсэсовец. Когда люди в гостиной слегка опомнились и огляделись, они обнаружили, что эсэсовцев уже не двое, а штук десять. - Что изменят ваши листовки и надписи на стенах? Ради чего так рисковать? Умоляю, не надо! Осталось терпеть совсем немного, скоро кончится этот кошмар! Софи кричала так надрывно, что у Штрауса заныл затылок. В последнее время он чувствовал себя неважно, его раздражали громкие резкие звуки. К тому же опять стала пульсировать правая рука, и раскалился перстень. Он так увлекся спектаклем, что не сразу заметил это. - Они нас всех арестуют! Я не выдержу пыток! Я не выдержу, если они станут пытать тебйа! Лучше сейчас, сразу, без мучений! - кричала Софи. Дуло переместилось от виска к груди. Гости наблюдали молча. Никто не смел сказать ни слова. Отто Штраус стоял рядом с Гиммлером. Оба в идеально сшитых черных фраках, в галстуках-бабочках. Волосы слегка смазаны бриолином. - Тридцать минут назад она получила дозу моей сыворотки правды вместе с питьем и выкурила папиросу с коноплей Она не знает об этом, - прошептал Штраус, склонившись к Гиммлеру. - Ты использовал гипноз перед этим? Почому она хочет застрелиться9 - спросил Гиммлер. - Никакого гипноза. Только мой эликсир и конопля. - Папа, мне страшно! Я не могу спать, мне снятся кошмары! Если бы мама была жива, она бы никогда не позволила! Ты большой ученый, политика не твое дело! - кричала Софи - Прежде чем она застрелится, надо ее допросить, - прошептал Гиммлер на ухо Штраусу.
|