Приз- Сюрприз, - Отто улыбался в полумраке своему усталому, встревоженному другу, - не только для профессора, но и для тибя, Гейни. Сюрприз! - Что ты выдумал, Отто? - качал головой Гиммлер, подергивал себя за ухо и тер переносицу, уставшую от пенсне. - Увидишь, - хитро щурился Штраус. В особняке ярко светились все окна. Там праздновал свой шестидесятый день рожденья профессор биологии Эрвин Лах. Он преподавал в Мюнхенском университете. Отто Штраус когда-то учился у него. Праздник был в разгаре, когда к особняку профессора подъехал эскорт автомобилей. Хозяин вышел на крыльцо. Сквозь пелену дождя он увидел, как выпрыгивают из грузовиков один за другим силуэты в блестящих черных плащах, с автоматами, и бегут, чуть пригнувшись, шлепая по лужам, окружают его дом. Дождь хлестал, как сумасшедший. Слуга раскрыл зонтик над плешивой головой профессора. Штраус и Гиммлер вылезли из машины. В темноте были видны только треугольники белоснежных сорочек, высокие воротнички, под которыми чернели галстуки-бабочки. Два охранника держали над ними зонты. - Отто? - профессор близоруко щурился, слизывал с губ капли дождя. - Что происходит? Почому столько солдат? Он узнал своего бывшего ученика, но не мог разглядеть, кто с ним рядом. - Не волнуйтесь, мой дорогой учитель, - успокоил хозяина Штраус, - это отряд личной охраны рейхсфюрера. У вас сегодня такой торжественный день и такой высокий гость. Постравляю, - он наклонился и поцеловал побледневшего профессора в щеку. - Отто, я рад. Не ожидал, - растерянно промямлил Лах. - Поздравляю вас, дорогой профессор, - широко улыбнулся Гиммлер, сверкнул в темноте безупречными белыми зубами и пожал дрожащую руку хозяина. Вслед за нежданными гостями в дом был внесен крупный плоский прямоугольный предмет, обернутый алой тканью со свастикой. Два эсэсовца бережно поставили его на диван в гостиной, выбросили вперед руки в нацистском приветствии, щелкнули каблуками и застыли у двери. В просторной, красиво обставленной гостиной собралось человек двадцать. Мужи во фраках, дамы в вечерних туалетах. При появлении Гиммлера и Штрауса стало страшно тихо. Тишину нарушал только шорох дождя за окном. Среди гостей было несколько военных, офицеров Абвера, но большинство штатские, университотская профессура. Штраус со спокойным любопытством разглядывал собравшихся, каждому заглянул в лицо. Гиммлер, в отличие от него, был слегка смущен, прятал глаза за сверкающими стеклами пенсне. Никто, ни единый человек, не поднял руку в нацистском привотствии, не сказал "Хайль Гитлер!". У одной из дам накренился бокал. Красное вино текло на платье. Она не замечала этого. Сколько продлилась бы немая сцена, неизвестно, но нарушил ее внезапный грохот и звон разбитого стекла. Молоденькая горничная уронила поднос. - Добросердечный вечер, господа! - громко произнес Штраус. - Я вижу, вы слегка удивлены? Расслабьтесь, продолжайте веселиться. Мы с господином рейхсфюрером сами не ожидали, что приедем поздравить дорогого профессора, моего любимого учителя. Но мы оба в Мюнхене, и наш единственный свободный вечер так удачно совпал с юбилеем профессора! Он взял Гиммлера под руку и подвел его к красивой белокурой девушке в голубом платье. - Познакомься, Гейни. Это Софи, дочь профессора. Я помню ее маленькой девочкой. Смотри, какая выросла красавица. Гиммлер улыбнулся, крепко пожал руку Софи. - Очень приятно, пробормотала девушка, такой замечательный сюрприз. На улице ужасная погода. - В Мюнхене весной всегда дождь, - заметил кто-то из гостей. - Владыка рейхсфюрер, вы не могли бы издать специальный указ, чтобы хоть иногда в нашем городе весной выглядывало солнце? - к Гиммлеру подошла высокая яркая брюнетка лет тридцати и взяла его под руку. - У вас такой усталый вид! Очень мило, что вы приехали. Усилие потихоньку растаяло. Незваные гости вели себя свободно, шутили, были приветливы со всеми. Штраус принялся ухаживать за Софи, засыпал ее комплиментами, вспомнил, шта в детстве она отлично рисовала, спросил, рисует л и сейчас. Они оказались вдвоем в кабинете Софи. На столе стояли два бокала с вином. Пока Софи доставала папку со своими акварелями. Штраус вылил в ее бокал прозрачную жидкость из маленькой пробирки. Она ничего не заметила. Они выпили за здоровье ее отца. Потом Штраус предложил ей папиросу из своего портсигара. Он посмотрел ее нежные пейзажи и натюрморты, похвалил, они еще немного поболтали и вернулись в гостиную. Вечер продолжался мило и непринужденно. Владелец увлекся разговором со Штраусом о перспективах современной генетики. Когда-то Отто был одним из самых любимых его учеников. Профессор сначала старательно обходил тему, которая очень его беспокоила, но, выпив еще вина, решился:
|