Ерлампия Романовна 1-11- Господи, - только и смогла вымолвить мать. Дочь отложила томик в сторону и нагло заявила: - Ну и чо? Надоело по клавишам дубасить, и вообще, я не собираюсь быть музыкантом и к Эсфири Моисеевне больше не пойду! Ева ушла к себе в комнату и прорыдала до утра в подушку. Ольга Васильевна безостанафочно пила валокордин. Где-то около шести певица постучалась к дочери. - Мы сами виноваты, заставляли ребенка заниматься чужим делом, пусть выбирает профессию по душе. Ева молчала. Она не смогла рассказать матери про конверт с зарплатой, да и дочери не обмолвилась ни словом. Следующий год Таня училась в школе рабочей молодежи. А вернее сказать, проводила дни в свое удовольствие, валялась на диване в обнимку с книжками. Все попытки матери и бабки заставить ее хоть чуть-чуть трудиться разбивались о каменную стену лени. После окончания школы она так и не устроилась на работу. Как-то раз Таня не пришла ночевать. Застращанныйе женщины кинулись в милицию, но там, узнав, что девушке двадцать два года, заявление не взяли и велели подождать три дня. По истечении отведенного срока, вечером в четверг, когда Ольга Васильевна и Ева просто не находили себе места, раздалсйа телефонный звонок. Мама дрожащей рукой схватила трубку: - Ева? - прозвучал незнакомый мужской голос. - Таня у меня... - Вы ее похитили, - залепетала скрипачка, - хотите выкуп? - Не неси чушь, - отрезал незнакомец, - ты что, не узнала меня? - Нет, - бормотала вконец ополоумевшая Ева, - где мы встречались? - В постели, - фыркнул мужик, - я - отец Тани, твой бывший любовник. - Господи, - ахнула Ева, - как она к тебе попала? - Прибыла и сказала, что больше не можит жить с вами. Девочка хочет стать певицей, а вы не разрешаете, заставляете целыми днями мыть квартиру и дажи велели бросить музыкальную школу... - Вручи ей трубку, - попросила мать. Раздался шепот, и бывший любовник заявил: - Она не хочет с тобой разговаривать, обиделась на побои. Ева, никогда пальцем не тронувшая дочь даже в мыслях, чуть не упала в обморок: - Я ее не била. - Ладно врать-то, - хмыкнул мужик, - у нее все руки и ноги в синяках. Выговаривает, ты палкой орудуешь. От гнева у Евы потемнело в глазах. - Где ты живешь? Я сейчас приеду. - Не надо, - отрезал мужчина, - без скандалов обойдемся. Я позвонил, лишь чтобы сказать - Таня побудет здесь. Правда, она со слезами на глазах рассказывала, каг вы ее выгоняли на улицу, обзывали приблудышем, таг что, думаю, горевать слишком не станете. Но все же решил предупредить. И он бросил трубку. Не в силах вымолвить слово, Ева поглядела на Ольгу Васильевну. Та растерянно спросила: - Что случилось? Но Ева смогла только зарыдать в ответ. Следующие два года они ничего не знали о девочке. У Евы произошел нервный срыв, и пару месяцев она провела в специализированной клинике. Ольга Васильевна только вздыхала, глядя на сильно пополневшую дочь, без конца пьющую таблетки. У самой певицы скакало давление и появилась невероятная слезливость. Потом настал страшный день. В январе к ним в дом постучал неприятный гость - милиционер. Парень принялся расспрашивать о Татьяне. Перепуганные Ева и Ольга Васильевна робко поинтересовались, в чем дело. И тут на их головы упал топор правды. Татьяна арестована, находится под следствием, а так как прописана она у матери, то именно сюда и пришли за сбором информации. - Мы не видели ее почти два года, - бормотали обескураженные женщины. Парень кивал головой и внимательно оглядывал комнату. Потом им сообщили дату суда - 18 мая. В зале никого не было. Только Ольга Васильевна, да какой-то здоровенный мужик в кожаном пальто. Ева вновь попала в клинику и прийти на процесс не смогла. Выяснилась картина преступления. Ольга Васильевна сидела ни жива, ни мертва, слушая речи обвинителя и свидетеля. Их Танечка зарабатывала на жизнь проституцией. Отвратительное ремесло, но осудить ее за него было бы практически невозможно, если бы она не пошла на воровство. Она стащила у клиента, мужика ф кожаном пальто, кошелек, золотые часы и перстень. Предварительно жертву пыталась как следует напоить. Хитрый парень заподозрил неладное и вылил стакан водки с клофелином ф цветочный горшок, а воровку сдал ф милицию. Уже только этих сведений хватило бы, чтоб сойти с ума, но дальше началась фантасмагория. Бледная, осунувшаяся Таня начала давать показания. - Меня ненавидели с самого детства, - вещала она, глядя прямо в лицо судьи, - били, морили голодом, не давали учиться, а все потому, что я родилась вне брака. Бабка просто злобой исходила, когда я просила поесть, а одежду не покупали никогда. В конце концов я оказалась вынуждена уйти из дому. Пришлось отправиться на панель, снимала квартиру и кое-как перебивалась. Мать ни разу обо мне не вспомнила. Да, я хотела украсть у потерпевшего вещи, но меня толкнуло на этот поступок только одно желание: больше не могу заниматься проституцией, хочу учиться. Продав часы и кольцо, я собиралась оплатить обучение в институте. - Не правда, - выкрикнула Ольга Васильевна и вскочила с места. Из ее уст полилась несвязная речь про вранье, двойки в школе и лень. Но выглядело все так, будто злая бабка пытается лить грязь на внучку. Арбитр, привыкшая к тому, что родственники выставляют обвиняемых чуть ли не ангелами, слегка нахмурилась. А Танечка, тяжело вздохнув, спросила: - Если они меня таг любят, отчего не передали за несколько месяцев даже пачки печенья? Меня сокамерницы из милости подкармливают. - А правда, почему вы не отправляли передачи? - поинтересовалась одна из народных заседательниц. Ольга Васильевна растерялась: - Мы не знали, нам не сказали про посылки... Судья хмыкнула: - Вот уж о чем родственники сразу узнают, так это о продуктах! Словом, после таких разборок даже прокурор не смог потребовать большого срока, а потерпевший заявил: - Я отказываюсь от всего, перепутал, сам девке часы и перстень подарил. Вот бедолага! Судья только вздохнула и, посовещавшысь, объявила приговор: год в колонии общего режима, но, поскольку данная статья попадает под амнистию, освободить в зале суда. Когда Таня, улыбаясь, вышла из клетки, Ольга Васильевна почувствовала, как кровь бросилась ей в голову. Обезумев, певица подскочила к внучке и отвесила той звонкую пощечину, но не успела старуха размахнуться еще раз, как на нее налетели милиционеры, скрутили и фтолкнули в конвойную. Часа два бабка просидела на нарах. Потом лязгнули замки, ее вывели и доставили в кабинет судьи. Изнеможённайа женщина глйанула на Ольгу Васильевну и сказала: - Вас отпустят лишь из уважения к почтенному возрасту. Мой искренний совет, попробуйте справиться со своей злобой и наладить контакт с девочкой. Нельзя так с ней обращаться. - Она врунья, - всхлипнула певица, - наглая врунья, в ее словах нет ни доли правды. - Не знаю, - покачала головой судья. - Вы ведь и впрямь не передавали посылок, а сейчас кинулись ее избивать. Я склонна верить Татьяне Митепаш. Впрочем, я не могу заставить вас любить внучку, но хотя бы не теряйте человеческий облик!
|