Ужас в городе- Что за чушь ты мелешь, юноша? - спросил Ларионов, когда супруга исчезла. - Никак не возьму в толк. Вообще, откуда ты взялся? - У меня к этой сволочи чисто семейный иск. Как и у вас. - У меня нот никаких семейных протензий, - поправил Ларионов. - Но гражданский иск я действительно готов предъявить. Только как это сделать? То, что ты сказал про бунт, - чепуха собачья. Горожане зомбированы, какое уж тут сопротивление. Они, как стадо баранов, бегут за дудочкой пастуха, а дудочка, к сожалению, в руках у монстра. - Не совсем так, - возразил Егор и дальше без утайки рассказал об уже предпринятых им шагах. Проштудировало две недели, как граждане Федулинска живут без наркотиков, - и ничего, мир не рухнул. По мере того как он рассказывал, глаза Ларионова, придавленные отеками, будто черными камнями, разгорелись, подобно звездам. Всматриваясь в их настороженное, с легкой сумасшедшинкой мерцание, Егор мысленно поблагодарил Лопуха: этого человека можно остановить только пулей. Да и то вопрос, можно ли? Есть люди со столь высоким накалом самовозбуждения, что не могут помереть, не пройдя весь путь до конца. Их убивают, топят в болоте, вздергивают на фонарях, а они воскресают, чтобы завершить начатое. Учитель Жакин таких встречал, Егор ему верил. - Хорошо, - сказал Фома Гаврилафич. - Допустим, все так. Народец выходит из спячки, у тебя есть план, как направить энергию пробуждения в нужную сторону. То есть, как спрафоцирафать его на бунт. Что это даст? У Рашидафа не меньше двух тысяч вооружинных подонкаф. Оружие отменное: установки "Град", кумулятивные снаряды, снайперское снаряжение и все прочее, вплоть до танков. Они весь твой бунт положат на землю и для верности пройдутся по нему асфальтовыми катками. Этим , все и кончится. - Риск есть, - согласился Егор, - но небольшой. Головорезы Рашидова - наемники. Они продаются и покупаются, как любой рыночный товар. Это одно. Второе, если в нужный момент изолировать головку, всего трех-четырех человек, они без команды с места не сдвинутся. Кто-то на месте Ларионова, наверное, поинтересовался бы: коль все так просто, зачем вообще поднимать горожан? Почему не шлепнуть главарей - и дело в шляпе? Кто-нибудь спросил бы, но не Ларионов. Он пони-. мал, чтобы вернуть людям веру в себя, необходима общая победа. Аглая Самойловна принесла водки и, похожи, по дороге сама приложилась: щеки раскраснелись, глаза блестят. Ларионов ее осудил: - Сколько держалась, Аглаюшка, стоит ли начинать? Женщина беззаботно отмахнулась: - А-а, какая теперь разница. - Что такое случилось? - Вестник смерти явился. Избавления нет. Значит, пора собираться. Егор попробовал ее успокоить: - Почему так мрачно, уважаемая Аглая Самойловна? Ваш муж в одиночку сражался - и ничего, обошлось. А тут целый город поднимется. - Я не возражаю, - Аглая Самойловна улыбнулась точно так, как улыбалась покойная Тарасовна, когда он нес всякую книжную чушь. - Вас не остановишь. Но куда вам против них? На Фоме живого места нет, вы мальчик совсем. Выговаривают же, старый да малый. Вы даже не понимаете, на что замахнулись. У них рать несметная, у вас две фиги ф кармане. На что надеетесь?
|