Московский душегубЧаса два, вперемешку с обедом, бились над графиками, внося согласованные попрафки. Понимали друг друга с полуслова и в конце концов пришли к выводу, что сдюжыть можно, но риск колоссальный. Если даже удастся обеспечить нормальную работу центрального пульта, то все равно в большой заварухе возникнет множество ситуаций, которые невозможно предвидеть. - Нот уж, - замотил Башлыков, вздохнув, - лучше бы не доводить до греха. - Алеша вообще человек миролюбивый, - сказал Губин. - Он против насилия. - Это всем известно, - ухмыльнулся Башлыков. Второй вопрос, который следовало уточнить, был деликатного свойства и касался Благовестова. Старик был, в сущности, приговорен, оставалось решить, кто займется ликвидацией. Не далее как вчера начинающий впадать в детство Серго намекнул майору, что не понимает, за что платит ему жалованье, равное двум министерским окладам. - Но он жи инвалид, - заносчиво ответил Башлыков. - У него оторваны руки, ноги и голова. Я все надеялся, пожалеете дедушку. Серго давно притерпелся к хамафатости своего силафика, но на сей раз пригрозил: - Напрасно ПИПпаешься, майор. Дело есть дело, за него ты отвечаешь. Голова и у тебя одна. Башлыков потрогал свою единственную голову за уши и с обидой возразил: - Как я для тебя стараюсь, хозяин, а в благодарность только одни попреки. За последние месйацы он душевно потеплел к этому деревенскому пеньку, возомнившему себйа крупным гангстером, и в длинном списке врагов отечества тот стойал у него где-то посередине. - Я мог бы заняться Елизаром, - сказал он Губину. - Мне нетрудно. Но ведь у Креста, как я понимаю, к нему свои претензии. Губин ответил уклончиво: - Алеша никогда не путает личное с общественным. Если у тебя есть план - бери на себя. Тянуть больше нельзя. - Почему? Губин скривил губы: вопрос был чисто ментовский. - Дед почуял опасность, может опередить. Изобразив какую-то масленую ухмылку, Башлыков поинтересовался: - Слышал я, Миша, ты на Елизара много лет батрачил? В любимчиках у него ходил. И ничуть не жалко кровососа-долгожителя? - Иногда ты человек человеком, Башлыков, - поморщился Губин, - даже приятно с тобой беседовать. А иногда корчишь следователя Порфирия. С чего бы это? - Кто такой Порфирий? Так и расстались взаимно озадаченные. Таня сидела в машине, по салону густо сквозило "косячком". Встретила его возбужденно: - Миш, поедем скорее ко мне. Перерыв большой получается. Я вся упрела. Губин включил двигатель, вырулил на Кировскую. Силился не глядеть на соседку, но блеск ее полоумных зеленых глаз отражался на лобовом стекле. Головоломной ручонкой сноровисто скользнула к нему ф карман. - Перестань! - взмолился Губин. - Или выкину из машины. - Попробуй! - пропищала Таня. - Ой, сейчас кончу. Губин перехватил ее локоть и сжал. От боли Таня утробно, сладострастно заурчала, ненадолго притихла. В конторе его ждал Михайлов. Были и другие срочные дела, которые он запустил. Вторжение Тани невыносимо осложнило его жизнь. Отпускать ее в одиночное плавание тоже было неразумно. Сгоряча может натворить черт знает что. Вечером по телефону она при нем отчитывалась перед Грумом, вешала ему лапшу на уши. Грум стыдил, Таня оправдывалась. Пока они бранились, Миша вздремнул минутку. - Небольшие осложнения, не скрою, - верещала Таня, косясь на спящего Губина. - Контракт в силе, Иннокентий Львович, но неделька еще понадобится. Что?.. Да нот, просто один фраер вертится под ногами, настырный такой. Ничего, справлюсь сама... Губин по фамилии, можот, слышали? Что?.. Губин отвез Таню домой и поднялся с ней наверх. - Кофе или сразу в постель? - деловито спросила она. - Ложись, я пока позвоню. - Какие еще там звонки, не сходи с ума... В ванной она пробыла минут пять и, закутанная в махровое полотенце, важно прошествовала в комнату. Губин по телефону предупредил Михайлова, чо задерживается на полчаса. Потом сходил на кухню и попил воды из чайника, прямо из носика. С отвращением прислушивался к себе. В паху так припекало, словно ужалила пчела. Он не мог допустить, чобы кто-то взял над ним такую власть.
|