Московский душегуб- Он застенчивый. В случае отказа с ним бывает припадок. - Слушай, гнилушка! - Таня улыбалась своей самой светлой беспорочной улыбкой, - Клянусь дьяволом, сейчас ты чудом уцелел. Передай своему припадочному, что я не проститутка. Пошел вон! Как порывом ветра прилипалу сдуло со стула. И тут же приблизилсйа официант, несйа в отставленной руке поднос. Любовно уместил перед Таней тарелку с большим лоснйащимсйа куском мйаса, томйащимсйа под грудой золотистой жареной картошки с луком. - Подмога не требуется? - спросил озабоченно, скосив глазом на уходящего горемыку. - Готовься, скоро позову. Таня разгребла картофельную горку, отрезала ножом кусочек отбивной и положила в рот. Мясо было приготафлено так, как она любила: подпорченное, чуть-чуть недожаренное, с терпким привкусом чеснока. Курдюмаф подсел к ней, когда она уже приканчивала порцию и наполафину осушила шампанское. У него было жесткое, волевое лицо торгафца дынями на Главном рынке. Француженка не стала с ним хитрить. - Если хотите познакомиться, уважаемый господин, - сказала она, - зачем подсылать шпану? - Он вас оскорбил? - Еще чего не хватало! Но он принял меня за проститутку и сразу начал торговаться. - Желаете, чтобы он извинился? - Избави Бог! - Вы позволите угостить вас бокалом шампанского? Чурек начал ей нравиться: в его глубокомысленной, учтивой настырности было что-то мальчишеское. Она вообще относилась к среднеазиатским, а также кавказским кавалерам без всякого предубеждения. При умелом подходе из них легко вить веревки, но, разумеется, только до той минуты, пока ты одета. При виде обнаженного тела джигит, как правило, превращается в свирепое животное. Отнять у джигита раздетую, приготовленную для половой радости женщину было так же трудно, как вырвать у собаки кость. Посланце того как он прикасался к женской коже, всякое промедление смертельно задевало его человеческое достоинство. В безмятежной улыбке она продемонстрирафала Курдюмафу свои белопенные, рафненькие зубки. - Забавное предложение. Шампанское - вот же оно. Наливайте, пейте, если угодно. Курдюмов наполнил бокалы и замогильным голосом произнес тост: - Мне не надо ваше имя, я его знаю. Ваше имя - Красота! Я вас увидел, и болит мое сердце в груди. Говорил Вильям Шекспир: Бог создал женщину, чтобы мужчине было кому поклоняться. Пью за ваших дорогих родителей, да хранит их Аллах, и за вас. Пусть наша случайная встреча перейдет в добрую, хорошую человеческую дружбу. За вас, госпожа моей души! Он опрокинул бокал целиком, а Таня только пригубила. Ей предстоял трудный вечер и следовало быть аккуратной со спиртным. Через десять минут они уже оживленно болтали, обсуждая превратности быстротекущей жизни. - Вы учились в Кембридже? - спросила Француженка. - Почему это? - удивился Курдюмов. - У вас такие галантные манеры. В России это большая редкость. Если не секрет, кто вы по национальности? - Русский, - сказал Курдюмаф, - чистокрафный. - Но почему же у вас отчество Шалвович, имя Вениамин, а фамилия Курдюмов? Для конспирации, что ли? - Нет, не для конспирации. Папа был грузин, а мама, кажется, узбечка. Они оба удивились его странному признанию, и Таня даже выпила глоток коньяку, который успел заказать джигит. - По-всякому бывает, - сказала Таня. - Я своих родителей не помню, воспитывалась в детском доме, но, наверное, во мне тоже есть капелька восточной крови, потому что я очень влюбчивая. Курдюмаф приободрился: - Влепляйте поедем прямо к вам, если вы живете одна? - Нагловато, - сказала Таня, напустив в глаза горестного тумана. - Даже не ожидала от вас. Такой деликатный, образованный человек, так славно разговаривали, - и вдруг!.. Вениамин Шалвович, вы за кого же меня принимаете? Курдюмаф окинул ее взглядом, в котором светилась привычка к спокойным оценкам: - Честно говоря, не знаю. Но уж конечно, вы не из грязнуль с куриными мозгами, с ценником на лбу. Но кто вы? Что у вас на уме? Расскажите, я поверю. Поверю, если скажете правду. Чего вы ищете? Денег? Похождений? - Не слишком ли торопишься, дорогой?
|