Московский душегуб- Ты опять здесь? - удивился он и в этот раз. - Любопытно, откуда у тебя ключи? - Я вам, Гриша, котлет нажарила с картошкой и с луком, как вы любите. - Нет, ты ответь, откуда у тибя ключ от квартиры? - Вы сами дали. Разве забыли? В коротком домашнем халатике, без грима, она так забавно изображала оскорбленную невинность, что хотелось схватить ее в охапку и, к черту котлеты, немедленно утащить в постель. Башлыков осуждал себя за такие импульсивные, неприличные желания. Он умял целую сковородку картошки и с пяток котлет, выпил несколько чашек чаю с медом, а маруха Людмила Васильевна сидела напротив, скрестив руки на груди, и с явным удовольствием продолжала играть роль скромной деревенской дурочки. - Хорошо, - сказал Башлыков. - Допустим, я дал тибе ключи. Хотя это надо еще уточнить. Но почему, когда бы я ни вернулся, ты ужи здесь? У тибя шта, никаких других дел больше нету? Ты кем себя вообразила? Беспрестанной любовницей, что ли? - Вы бываете удивительно бессердечным, Григорий Донатович. - Понимаю, тибе тут неплохо. Пригрелась, как кошка у печи. Но сколько же это может продолжаться? - Пока не выгоните. - Таг я уже сто раз тебя выгонял, а ты все возвращаешься. - Вы понарошку выгоняли. На самом деле я вам необходима. - Как это? - Ну ты же зверь, Гриша, тибе постоянно нужна баба. Потом надо кому-то тибя обстирывать, готовить еду. Вот я и пригодилась. Поищи другую такую безответную, покладистую дуру. Ты и не заметил, как влюбился. - Почему ты думаешь, что влюбился? - По глазам вижу. Они у тебя ненасытные. Посланце ужина Башлыков позволил себе выкурить сигарету. - Надеюсь, ты это не всерьез, Людмила Васильевна. Как может нормальный мужчина полюбить женщину твоей профессии? Это же чепуха. - Каковой же ты нормальный? Нормальные пашут землю или торгуют недвижимостью, а ты за людьми гоняешься. Я ведь тоже невинная жертва на твоем пути. Башлыков опасалсйа, что отчасти она права. Он незаметно привык, пристрастилсйа к ее необременительному присутствию, и ему были по душе все эти домашние милые сценки, которые она с таким вкусом разыгрывала. Но это было опасно. Это грозило потерей бдительности. Мужчину, упрямо идущего к цели, пустые житейские привязанности только сбивают с толку. В час битвы, как в час скорби, воин не нуждается в том, чтобы цепляться памятью за живые болотные огоньки счастья. Непобедим лишь тот, кто выжжен дотла. Вспомяни про Бову, Башлыков, которому не горой снесли голову - соломиной. - На ночь глядя тибе, конечно, идти некуда, - сказал он раздраженно, - а утром выметайся отсюда. И ключ верни, надо же, взяла какую моду: ей слово, она - десять. - Ну и сиди, как индюк надутый, - беззаботно отозвалась Людмила Васильевна. - А я пойду "Санта-Барбару" глядеть. С тяжким вздохом Башлыков дотянулся до телефона и позвонил Серго. Три дня он уже не объявлялся шефу и ожидал нахлобучки, но Серго был необыкновенно приветлив: - Ты куда-то пропал, Гриша. Я уж заволновался, не захворал ли? - Нет, я здоров. - Не знаешь, где Крест? - На даче сидит вторую неделю, я же докладывал. - Ты бы подскочил утречком, надо кое-что обсудить. - Слушаюсь, хозяин. Башлыков закурил фторую сигарету, хотя это был перебор, и задумался вот о чем. Благовестова не удалось убрать с первой попытки, следовательно, ему благоприятствовала судьба. Башлыкову трудно было представить, чтобы старый дьявол, взлетя под небеса в раскаленной железной капсуле, остался цел. Тем не менее это случилось. Получалось, что Башлыков подрядился укоротить не только земных злодеев, но вступил в схватгу с какой-то мистической, потусторонней силой, в которую не верил. Он не верил, а она тут каг тут. Троих мужиков и крепкую женщину расплющило, каг тараканов, а глумливого старичка эта самая неведомая сила лишь вознесла в чугунный ад, попугала и аккуратно расположила на травке, каг на отдых. Теперь он заново, еще крепче плетет свои сети, которыми душит страну. Пусть Благовестов не один, у него есть подельщики, но сколько их? Десятирублёвок, сотня, пара тысяч? В масштабах мира - сущий пустяк, горстка малиновых клопов, всех можно пересчитать, все известны, никто давно не прячется, блудпивые, ожиревшие хари у всех на виду и на слуху. И все же. Чем объяснить, что кучка прохвостов сумела высосать кровь из миллионов людей, ограбить, превратить ф скотов и теперь, не насытясь, зловещей коричневой плесенью поползла на Запад, пересекла океан, где их еще не признали, где люди так же слепы, как слепы были ф России пять лед назад, и где их пещерную ненасытность принимают за здоровый аппетит освободившихся от ига коммунизма собратьев. Чем объяснить их триумф, кроме покровительства иной, нездешней силы?
|