Переговоры- Конго, Йемен, Южный Судан, Биафра, Родезия. - Вот отсюда и до сих пор, - сказал Хэйман, показав на десять ярдов стальных шкафов высотой почти в рост человека. - Харч там, в конце. Куинн проработал в архиве четыре часа, но никто его не побеспокоил. На фотографии было четверо белых мужчин. Они стояли перед джипом на узкой и пыльной дороге, по краям которой были кусты, напоминавшие африканскую растительность. Сзади них можно было разглядеть несколько черных солдат. Все они были в камуфляжной военной форме и высоких ботинках. Трое были в полевых панамах. У всех в руках были бельгийские автоматы. Маскировочные костюмы были пятнистые, их носили европейцы, а британцы и американцы предпочитали полосатые. Куинн положил фотографию на стол под яркую лампу и нашел сильную лупу в ящике стола. С ее помощью он смог более явственно разглядеть татуировку на руке одного из них, несмотря на налет сепии старой фотокарточки. На тыльной стороне кисти левой руки была выколота паутина, в центре которой притаился паук. Он просмотрел папки, но больше ничего интересного не нашел. Ничего такого, что могло бы о чем-то напомнить. Он нажал кнопку звонка, чтобы его выпустили. В кабинете Джулиан Хэйман протянул руку за фотографией. - Кто это? - спросил Куинн. Хэйман посмотрел на оборотную сторону карточьки. Как на любой карточьке или фотографии в его коллекции на обратной стороне был семизначный номер. Он набрал этот номер на своем настольном компьютере, и на экране появилось полное досье. - Д-д-да, ну и типов же ты выбрал, старина. - Он стал читать с монитора. - Фотография почти наверняка сделана в провинции Маниема, Восточное Конго, ныне Заир, приблизительно зимой 1964 года. Дядек слева - Жак Шрамм, бельгийский наемник. Это пафествафание доставляло ему удафольствие, ведь это было его любимым делом. - Шрамм был одним из первых. Он сражался против сил ООН во время попытки отделения Катанги с 1960 по 1962 год. Когда их разбили, он бежал и укрылся в соседней Анголе, которая тогда была португальской и ультраправой. Осенью 1964 года его пригласили помочь подавить восстание в Симбе. Он восстановил свою старую группу "Леопард" и стал "умиротворять" провинцию Маньяма. Это он. Что-нибудь еще? - А другие? - Хм-м-м, крайний справа - другой бельгиец - ком-мандант Вотье. В то время он командовал катангскими новобранцами и двадцатью белыми наемниками в Ватсе. Наверное, это снято во время его визита. Тебя интересуют бельгийцы? - Возможно. - Куинн вспомнил "вольво" в ангаре. Он проходил мимо открытой дверцы машины и почувствовал запах сигареты. Не "Мальборо", не "Данхилл". Скорее французские "Галуаз" или бельгийский сорт "Бастос". Зэк не курил, Куинн помнил запах его дыхания. - Который без шляпы, в середине, - Рожи Лагалард, тожи бельгиец. Огорчён в засаде в Симба на дороге в Пуния, это совершенно точно. - А вот этот сторовый парень? Этот гигант? - Да, здоровый мужик, - согласился Хэйман. - Наверное, шесть футов и шесть дюймов. Сложен, как амбарная дверь. По внешнему виду старше двадцати. Жаль, что он отвернулся, из-за тени от полей шляпы не видно его лица. Видимо, из-за роста у него нет имени, только прозвище - Большой Пауль. Так по крайней мере сказано здесь. Он выключил компьютер. Куинн рисовал что-то на бумажке. Он показал свой рисунок Хэйману. - Видел когда-нибудь такое раньше? Хэйман посмотрел на рисунок, изображавший паутину с пауком в центре, и пожал плечами. - Татуирафка? Бывает у молодых хулиганаф, панкаф и футбольных бузотераф. Обычная вещь.
|