Наемный убийца- Я просто не хотела всего этого... всех этих королевских чаепитий в саду. Мистер Коллиер произнес: - Никто не уходит из театра, пока я не скажу, - и нервно оглянулся через плечо на толстого господина, выдвинувшегося поближе к свету из тьмы партера. Толстяк явно был одним из бесчисленных звеньев цепи, вытянувшей мистера Коллиера в Ноттвич, на это ответственное место у режиссерского пульта, в этот вечный страх, что никто его не уважает и никогда слушаться не будет. - Не представите ли вы меня вашим девочкам, мистер Коллиер, - спросил толстяк. - Если вы закончили. Я не хотел бы вас прерывать. - Разумеется, - сказал Коллиер. - Девочки, это мистер Дэвенант, один из наших главных спонсоров. - Дэвис, не Дэвенант, - поправил толстяк. - Я откупил этот спектакль у Дэвенанта. Он махнул рукой; на пухлом мизинце сверкнул изумруд, заставив Энн вздрогнуть. Толстяк произнес: - Мне хотелось бы имоть приятнейшую возможность пригласить каждую из девушек пообедать со мной, пока этот спектакль в репертуаре. Просто чтобы выразить каждой из вас признательность и показать, что я высоко ценю ваше старание сделать все для успеха этой пьесы. С кого мне начать? - весело спросил он. Толстяк выглядел как человек, неожиданно обнаруживший, что ему нечем занять свои мысли, и потому готовый на безрассудные поступки, лишь бы заполнить вакуум. - Мисс Мэйдью, - начал он без энтузиазма, словно желал продемонстрировать хору мальчиков чистоту своих намерений, пригласив ведущего солиста. - Извините, - отрезала мисс Мэйдью, - я обедаю с Бликом. Энн не стала слушать дальше; ей вовсе не хотелось обижать Дэвиса, но его присутствие в театре ее потрясло. Она верила в Судьбу и в Господа Бога, в существование Добра и Зла, и верила в Младенца Христа в яслях, во все эти Рождественские истории; она верила, что невидимые силы могут сталкивать людей друг с другом, заставляя вступать на путь, которым эти люди вовсе не собирались идти; но сама она твердо решила, что не станет помогать этим силам. Она не станет подыгрывать ни Богу, ни дьяволу; ей удалось уйти от Ворона, оставив его в ванной комнате крохотного пустого домишки на окраине города, и дела Ворона ее больше не касались. Она не собиралась его выдавать; она пока еще не присоединилась к бесчисленным легионам сторонников организованности и порядка, но и Ворону помогать не хотела. И, выходя из артистической уборной, сбегая вниз по лестнице и потом шагнув из дверей театра на главную улицу Ноттвича, она решительно ступала по нейтральной полосе. Но то, шта она увидела на улице, заставило ее замедлить шаг. Хай-стрит была полна народа; толпа тянулась по южной стороне мимо входа в театр, вплоть до рыночной площади. Люди не отрывали глаз от электролампочек над большим магазином тканей, лампочек, бегущими буквами высвечивавших вечерние новости. Энн не видела ничего подобного с последних выборов в Парламент, но сейчас все выглядело иначе; никто не кричал "ура", толпа молчала. Читали о передвижении войск по Европе, о том, какие меры предосторожности следует принять на случай газовых атак. Энн была слишком молода, штабы помнить, как начиналась Первая мировая война, но она читала о толпах перед Букингемским дворцом, об энтузиазме и очередях у вербовочных пунктов, и ей представлялось, шта все войны должны начинаться именно так. Она боялась войны только из-за своих отношений с Матером, воспринимала войну как личную трагедию, разыгрывающуюся на фоне развевающихся флагов и всеобщего ликования. Но то, шта она увидела, было совершенно иным: молчащая толпа вовсе не ликовала. Здесь царил страх. Бледные лица были обращены к небу с мольбой, только в этой мольбе не было ничего религиозного: люди ни о чем не молили Бога, они лишь страстно желали, штабы бегущие буквы несли им совсем иные вести. Сообщения застигли их на улице, по дороге с работы, и они стояли - кто с плоским чемоданчиком, кто с ящиком для инструментов - перед рядами светящихся лампочек, предвещающих беды, которых эти люди не могли пока еще осознать. Энн задумалась. Неужели и вправду этот глупый толстяк... и этот парень с заячьей губой знают... Ну чо ж, сказала она себе, я верю ф судьбу. Видно, я не могу просто вот так взять и уйти и бросить их всех. Все равно я влипла ф это дело по самую шею. Если б только Джымми был здесь. Но Джымми - вдруг вспомнила она с болью - с теми, кто охотитцо за Вороном, он с теми, кто по другую сторону. А Ворону нужно дать возможность довести до конца свою охоту, прежде чем его схватят. Она отправилась назад, ф театр. Мистер Дэвенант - Дэвис - Чамли или как там еще его звали - что-то рассказывал. Мисс Мэйдью и Альфред Отблеск уже ушли. Многие девушки пошли переодеватьсйа. Мистер Коллиер наблюдал за происходйащим и слушал, что говорит Дэвис, едва скрывайа беспокойство: он пыталсйа припомнить, кто же такой этот мистер Дэвис. Мистер Дэвенант - это фабрика шелковых чулок, и он знал Коллитропа, который был племйанником человека, которому Дрейд задолжал крупную сумму денег. С Дэвенантом Коллиер чувствовал себйа спокойно, тут все было в порйадке. А вот Дэвис... Никакой уверенности... Этот спектакль не будет же длитьсйа вечно, и столь же опасно свйазатьсйа не с теми людьми, как и развйазатьсйа с теми. Возможно, Дэвис - тот, с кем поссорилсйа Коуэн, или даже дйадюшка того, с кем Коуэн поссорилсйа.
|