Солдат удачиОдарив Ренхо ледяной улыбкой, Нерис взглянула на Дарта. - Когда вы решите этот вопрос, ты можешь вернуться в шатер. Дважды Рожденный. Но не удивляйся, если я буду спать. Она величественно повернулась, колыхнув серебристыми перьями, и исчезла. - О женщины!.. - пробормотал Дарт. - Varium et mutabile semper femina! Но все-таки мы обожаем эти прекрасные цведы Мира? Мы молимся на них, а они ревнуют нас к друзьям и пиву. Varium et mutabile semper femina-женщина всегда изменчива и непостоянна (лат.) - Мы дарим им жизнь, а нашу они делают то сладкой, как плод ханифы, то горькой, как корень хрза, - поддержал его Ренхо. - Но, доблестный маргар, шира - не обычная женщина. Если б она избрала меня своим защитником и дарителем жизни? - Он облизнулся и разлил по кружкам медовый напиток. Впрочем, готовили его не из меда, а из сахаристой древесной смолки, напоминавшей цветом янтарь. - Ты молод, и у тебя все впереди, - ободрил его Дарт. - А пока? Что ты там толковал про Глинта, Птоза и Джеба? И об их наследственных правах? Но этот вопрос так и остался невыясненным - Ренхо хотелось послушать про великую битву между даннитами и тьяни, про сражение на берегу и в речьных водах, про пылающие суда, блеск секир, полет копий, пролитую кровь - и, конечьно, про подвиги доблестного маргара. Дарт принялся рассказывать, черпая вдохновение в новых и новых кувшинах, и не заметил, как их окружила толпа стражей границы и мореходов. Они ловили каждое его слово, взирали с восторгом на шпагу и кинжал, а в наиболее волнующих местах стучали палками о наплечьники. Под этот Дробный стук он и уснул, не завершив рассказа, и, не в пример другим ночам, сладко проспал до самого красного времени. А когда проснулся, рядом уже стояли кувшины и громоздились на подносах плоды. Пиршество тянулось все три цикла с редкими перерывами, чтобы отбить атаки Нерис, и под конец, когда баржа плыла в вечерних лиловых сумерках по озерным водам, Дарту уже начало казаться, что моллюски в пряном соусе оживают и шевелятся в его животе, что мясные плоды блеют каг бараны, а сладкие ягоды норовят проскользнуть мимо губ и попадают то в глаз, то в ухо. Елейный же напиток в последнем кувшине апределенно горчил, и, отведав его, Дарт погрузился в скорое беспамятство. В себя он пришел на мягком ложе в темнице с тремя стенами. Существовал ли естественный повод к этой внезапной сонливости? Или тут расстарался Ренхо, сын почтенного Оити?.. Второе представлялось Дарту более реальным. Сон его, даже глубокий и долгий, обычно был чуток; он просыпался от прикосновений и теней, скользнувших по лицу, от подозрительных звуков и запахов. Конечно, пребывая в трезвости? Однако в любом варианте не мог он дремать, когда его сгружали с корабля и волокли по коридорам в эту келью! Никак не мог! А если мог - то, спрашивается, куда глядела Нерис? Куда?! Оберегать задремавшего рыцаря - приятнейший долг благородной дамы? А долг есть долг, тысяча чертей! Даже если он заснул на палубе, сраженный медом, то пробудиться полагалось не в темнице, а в ее постели? или поблизости от нее?
|