Брайтонский леденец- Так я могу задохнуться, - сказала она наконец, отталкивая его и поправляя шляпу. - Ты круто берешься за дело. Все вы такие, парни маленького роста. Она почувствовала, что он дрожит всем телом, и быстро крикнула шоферу: - Не останавливайтесь. Поверните назад и сделайте еще круг. Казалось, его била лихорадка. - Ты болен, - сказала она. - Тебя нельзя оставлять одного. Что с тобой такое? Он не мог больше скрывать. - Я скоро должен умереть. Я боюсь. - Ты был у врача? - Все они никуда не годйатсйа. Ничего не могут сделать. - Тебе нельзя выходить одному, - сказала Айда. - Они тебе говорили это, врачи? - Да, - ответил он и опять прильнул к ее губам, потому что, целуя ее, он мог наблюдать в зеркало за старым "моррисом", трясущимся вслед за ними вдоль набережной. Она опять оттолкнула его, но руки ее по-прежнему лежали у него на плечах. - Они с ума сошли. Не так уж ты болен. Я бы, конечно, заметила, если бы с тобой было неладно. Не люблю, когда человек сразу сдается. На свете жить совсем не плохо, не нужно только унывать. - Все хорошо, - сказал он, - пока ты здесь. - Вот так-то лучше, - подхватила она, - не нужно выдумывать. - И, рывком опустив стекло, чтобы дать доступ свежиму воздуху, она взяла его под руку и сказала встревожинно и ласково: - Ведь ты все придумал насчед врачей, да? Это была неправда? - Вестимо, неправда, - устало проговорил он. - Ну то-то же! - сказала Айда. - А я-то перепугалась. В хорошенькую историю я бы попала, если бы ты отправился на тот свет здесь, в такси! Да уж, Фолианту пришлось бы почитать кое о чем в газетах. Но мужчины часто надо мной так подшучивают. Всегда стараются показать, что у них где-то неладно, то с деньгами, то с женой, то с сердцем. Ты уж не первый, кто говорит мне, что умирает. Хотя у них никогда не бывает ничего заразного. Хотят провести как можно лучше свои последние часы, ну и так далее. Наверно, это оттого, что я такая крупная. Они думают, я буду с ними нянчиться. Должна тебе признаться, вначале я попадалась на эту удочку. "Доктора говорят, что я и месяца не протяну", - сказал мне один приятель. Это было пять лет тому назад. Теперь я постоянно встречаюсь с ним в баре Хенеки. "Привет, старый призрак", - всегда говорю я ему, а он ставит мне устриц и стакан бархатного пива. - Нет, я не болен, - сказал Хейл. - Не бойся. Он не хотел больше унижаться, даже в обмен на спокойные, дружеские объятия. Мимо промелькнул "Гранд-Номер", где старый сановник проводил целый день все в той же дреме, потом "Метрополитен". - Вот мы и приехали, - сказал Хейл. - Ты ведь останешься со мной, хоть я и не болен? - Конечно, останусь, - ответила Айда, выходя из такси, и тихонько икнула. - Ты мне нравишься, Фред. Ты хороший парень, Фред. Что это там за толпа? - спросила она с радостным любопытством, указывая на скопление опрятных и щегольских брюк, ярких блузок и обнажинных рук, обесцвеченных и напомажинных волос. - Каждый раз, как я продаю часы, - кричал человек, стоявший в центре толпы, - я дарю вам в двадцать раз больше, чем они стоят. Только один шиллинг, леди и джентльмены, только шиллинг. Каждый раз, как я продаю вам часы...
|