Смотри в книгу

Брайтонский леденец

Малыш сорвал перчатку с правой руки.

- Это правда, Пинки. Я вчера все отдал Коллеони.

- Господи Иисусе! А при чем тут Коллеони?

Бруер торопливо и с отчаянием продолжал, прислушиваясь к кашлю, доносившемуся сверху:

- Ну, посуди сам. Пинки, не могу же я платить вам обоим. Меня бы порезали, если бы я не заплатил Коллеони.

- Он в Брайтоне?

- Остановился в "Космополитене".

- А Тейт... Тейт тоже уплатил Коллеони?

- Конечно, Пинки. У Коллеони дело поставлено на широкую ногу.

На широкую ногу... Это звучало как обвинение, как напоминание о медной кровати в пансионе Билли, о крошках на матрасе.

- Ты что, думаешь, я конченый человек? - спросил Малыш.

- Послушай моего сафета, Пинки, объединись с Коллеони.

Вдруг Малыш взмахнул рукой и полоснул лезвием бритвы, спрятанным у него под ногтем, по щеке Бруера. Хлынула кровь.

- Не надо, - крикнул Бруер, - не надо! - Он попятился к буфету, уронив коробку с печеньем. - У меня есть защитники. Поосторожнее. У меня есть защитники.

Дэллоу опять налил виски Бруера себе в стакан.

- Посмотри-ка на него, - сказал Малыш, указывая на Бруера. - У него есть защитники.

Дэллоу плеснул в стакан содовой воды.

- Может, хочешь еще? - спросил Малыш. - Это я только показал тебе, кто тебя защищает.

- Я не могу платить вам обоим, Пинки. Ради бога, отступись.

- Мы пришли за двадцатью фунтами, Бруер.

- Коллеони выпустит из меня кровь, Пинки.

- Можешь не беспокоиться. Мы защитим тебя.

"Кхе, кхе, кхе", - продолжала кашлять женщина наверху, а потом послышался тихий плач, как будто во сне хныкал ребенок.

- Она зовед меня, - сказал Бруер.

- Двадцать фунтов.

- Я не держу здесь деньги. Пусти меня, я схожу, принесу.

- Иди с ним, Дэллоу, - сказал Малыш. - Я подожду здесь.

Он сел на резной стул с прямой спинкой, какие бывают в столовых, и устремил взгляд на глухую улицу, на урны для мусора, стоявшие вдоль тротуаров, на широкую тень от железнодорожного моста. Он сидел совершенно спокойно, и по его серым, совсем стариковским глазам нельзя было прочесть того, что он чувствовал.

Поставлено широко... У Коллеони дело поставлено широко... Он знал, что никому в банде не мог доверять... кроме, пожалуй, Дэллоу. Это неважно.

Никогда не ошибешься, если никому не будешь доверять. С урны для мусора на панель осторожно спустилась кошка: вдруг она остановилась, попятилась назад, и в полутьме ее агатовые глаза уставились на Малыша. Малыш и кошка, не шевелясь, глядели друг на друга, пока не вернулся Дэллоу.

- Денежки у меня, Пинки, - сказал Дэллоу.