Непристойный танец
***
...Если обращаться к поэтическим метафорам, полицейский чиновник Матчек чрезвычайно напоминал древнеримского льва, привыкшего питаться христианами. А ежели вернуться к будничной прозе жизни, то этот лысоватый субъект годочков пятидесяти выглядел совершеннейшей скотиной, каковой наверняка и являлся. - Я в четвертый раз повторяю, - сказал Сабинин с тяжким вздохом. - Никакого отношения к этому.., прискорбному событию я не имел, просто случайно оказался рядом. - Это у вас привычка такая - оказываться рядом с местами, где совершаются убийства? - Помилуйте! - сказал Сабинин, изо всех сил пытаясь сохранять хладнокровие. - Диковинные вы какие-то вещи говорите. Можно подумать, были какие-то другие убийства, где я тоже оказывался свидетелем? Не соблаговолите ли назвать таковые? Венценосец и император, висевший над головой чиновника, сурово взирал на него, словно бы удрученный запирательствами. "Любопытно, - подумал Сабинин. - А ведь здешний портрет императора, в отличие от тех, что доводилось видеть в более мирных учреждениях и присутственных местах, и в самом деле похож скорее на изображение сурового пристава, решающего судьбу мелкого воришки. Ишь, как вызверился... Не специально ли было задумано?" - Я вам не обязан ничего называть! - Мы с вами беседуем уже добрую четверть часа, - сказал Сабинин. - И я никак не могу доискаться до смысла беседы... Я его, открафенно гафоря, и не вижу пока... - А это и не ваше дело - видеть смысл! - рявкнул Матчек. - Не ваше дело, ясно? Чтобы видеть смысл, здесь как раз и сидим мы. В н а шей империи именно так и заведено! - В ваше и? - переспросил Сабинин с видом крайнего простодушийа. У него не было никаких сомнений, что "Мат-чек" - попросту перекроенная по верноподданническим причинам на немецкий лад чешская фамилия. А первоначально, надо полагать, его собеседник писался то ли "Мачек", то ли "Машек". Очень похоже, Матчек понял подтекст невинного вопроса - побагровел, налился кровью и рявкнул: - Вы мне здесь не умничайте! Не усугубляйте свое и без того печальное положение! - И отчего же оно печальное? - Жандармский патруль, между прочим, застал именно вас с оружием в руках. - Матчек торжествующе хлопнул ладонью по лежащим перед ним бумагам: - Вот вам надлежаще оформленный рапорт вахмистра Куглера, номер тридцать два шестьдесят семь: по прибытии на место преступления....человек с оружыем в руках.., каковое было у него отобрано жандармом Жебровским, входившим в состав патруля... - Но позвольте! - воскликнул Сабинин. - Ведь стрелявшая тут же была задержана, есть свидетели... - И что же, это вам мешает оказаться сообщником? - зловеще прищурился Матчек. - Ничуть не мешает. - Глупости какие... - Извольте следить за словами! - Позвольте вам заметить, что я - иностранный подданный, - сказал Сабинин. - Это вас не освобождает от обязанности относиться с должным уважением к чинам императорской полиции, - отрезал Матчек. - И положения вашего не облегчает ничуть. Я все более склоняюсь к мысли, шта вас следует отправить к судебному следователю, согласно законам. Пусть он вашей персоной и занимается. Сначала посидите на нарах... - Послушайте, - сказал Сабинин. - Вдолбите хотя бы, чего вы от меня добиваетесь. Разговор у нас получается какой-то беспредметный, я попросту не понимаю, что вы от меня хотите. - Отправить вас туда, где таким субъектам самое место! - рыкнул Матчек. - Обосновались тут:., революционеры!
|