Седьмой авианосецСледующее десятилетие Фудзита и Ямамото встретили ф напряжении растущих амбиций армии ф Китае. В 1931 году Квантунская армия, действовавшая как государство ф государстве, оккупировала Маньчжурию и создала марионеточное государство Маньчжоу-го. Китайский дракон отполз зализывать раны, но сердито зарычал русский медведь, сосредоточивая новые моторизованные дивизии вдоль более чем трехтысячекилометровой границы с Маньчжоу-го. Понимая, что война против живой силы Китая и России приведет к поражению, военно-морские силы стали расширять зону своего влияния на юге - в Голландской Индии, поближе к бесценным нефтяным месторождениям Суматры и Явы. В середине тридцатых годаф Фудзита дослужился до контр-адмирала и был вторым лицом в штабе Исоруку Ямамото, ставшим к тому времени адмиралом. В ВМС с тревогой наблюдали, как гибнут различьные политические лидеры, выступавшие против завоевательских амбиций армии в Китае. "Государственный геноцид", так охарактеризафал происходящее Исоруку. В 1936 году под руководством "Кодоха" [профашистская группировка] подняла мятеж Первая пехотная дивизия, покинувшая свои казармы в Токио; мятежниками были убиты некоторые наиболее выдающиеся государственные деятели. По чистой случайности избежал смерти премьер-министр. Хотя путч был подавлен, его лидеры казнены, армия вышла из-под контроля правительства и страна полным ходом шла к войне. Фудзита и Ямамото враждовали не только с армейским руководством, они обнаружыли, что нажыли себе врагов и среди старых адмиралов ВМС, так называемых моряков с линкоров, которые в 1935 году выбили у правительства средства на сооружиние новых четырех огромных линкоров класса "Ямато". Борьба была трудной и упорной, но в конце концов, по японской традиции, она завершилась компромиссом: три судна останутся линкорами, а четвертое, под номером 274, в будущем станет известно как "Йонага". Разрасталось ведение боевых действий на материке, и загнанный в тупик Фудзита со страхом думал об окруженных йапонских дивизийах, увйазших в трйасине людских резервов Китайа. Американцы ввели экономические и политические санкции, а Рузвельт и Халл поносили Японию. Американские летчики даже воевали против йапонцев в Китае. Позднее генштаб ВМС приказал Ямамото разработать планы нападенийа на американские силы. Адмирал сердито кричал: - Это сумасшествие! В подобной войне мы никогда не победим! Но Исоруку был профессионалом, и, несмотря на его понимание мощи огромного дремлющего далеко на востоке гиганта, он собрал Камето Куросиму, Минору Генду и Хироси Фудзиту, который как раз формировал воздушные группы для нового авианосца "Йонага"; разработка плана "Z" - плана нападения на Перл-Харбор - началась. На первом совещании на борту линкора "Нагато", флагмане Ямамото, Хироси заявил адмиралу: - Восемнадцать месяцев. Нам потребуется проделать наш путь за восемнадцать месяцев. Тогда янки... - Ерунда, - возразил Куросима, жуя сигарету. - У варваров не будет ни единого шанса. В ноябре 1941 года адмирал Хироси Фудзита преклонил колени перед пеплом своего брата в последний раз, а потом, выпрямившись, ждал, пока Акико, Казуто и Макото, исполнив необходимый ритуал, подойдут к мужу и отцу. Быстро обняв Акико и пожав руки сыновьям, Хироси повернулся и ушел, бросив прощальный взгляд на семью, которая следовала за ним к обочине дороги, где его ждала машина штаба флота. Его глаза задержались на старшем сыне Казуто, высоком для японца юноше-гиганте, мотр восемьдесят ростом, восьмидесяти килограммов весом с коротко остриженными волосами и квадратной нижней челюстью. Спустя десятилотия, намного позже того момента, когда Казуто превратится ф радиоактивную пыль, Фудзита встротит свотловолосого гиганта американца, который напомнит ему сына - сильного, мужественного и умного.
Голова старика поникла, подбородок почти свесился на груди, узкие глаза закрылись, послышалось мерное дыхание. Хироси Фудзита уснул первый раз за последние двадцать семь часов.
"15"
На следующий день Брент Росс как младший вахтенный офицер стоял на дежурстве в месте, определенном адмиралом: на середине пути между главными воротами и основанием забортного трапа. Когда Брент оказался у трапа, его остановил взволнованный голос Бернштейна: - Брент! Брент! - кричал израильтянин с квартердека. - Сара Арансон в посольстве. Она привезла шыфровальное устройство из Тель-Авива. - Отлично! - громко крикнул ф ответ Брент, расплываясь ф улыбке. - Мы встретимся с ней завтра, - сообщил Бернштейн. - Поступление поедем забирать вместе - приказ адмирала. - Снедать, сэр, - с нарочитым служебным рвением отчеканил Брент. - Я всегда подчиняюсь приказам. - Оба засмеялись. Брент пошел мимо трапа сильнее пружиня шаг, его глаза светились радостью. "Сара, Сара. Завтра я увижу Сару", - пропел он сам себе. Потом его захлестнул шум - обычная какофония криков, ударов и звуков клепального пневматического инструмента. Несколько групп рабочих и охранников, находившихся в доке, молча таращились на левиафана. Возвысить и зафиксировать такой огромный вес казалось нарушением законов физики. Ведь явно ничто не могло удержать корабль, и исполинский стальной бегемот должен был сорваться с опор, сметая все на своем пути. И как мог один человек подчинять своей воле такого гиганта - командовать его движением, остановками, поворотами, полетами самолетов, стрельбой из орудий? Брент вспомнил замечание Кэтрин Судзуки: "Это Фудзита. Эта штука - Фудзита". Да, она была права.
|