Седьмой авианосец- Наконец-то мы дома, - сказал Уильямс, швыряя на кровать свой тощий ранец. - Видали мы дома и получше, - мрачно отозвался Брент. - Ты есть хочешь? - Вроде бы нет. В самолете кормили, а вернее - недотравили какой-то гадостью. Уильямс кивнул: - Я тоже успел перекусить как раз перед вашим появлением. - Он полез в ранец и выудил оттуда полдюжины сандвичей. - Пабло Удаче позаботился. Думаю, это лучше, чем искать какую-нибудь забегаловку по соседству. Тем более что адмирал перевел нас, можно сказать, на казарменное положение. Эти слова болезненно напомнили Бренту недавний разговор с Дэйл. - Но я припас кое-что, чтобы было не так скучно, - плутовато улыбнулся негр и достал бутылку "Хейг энд Хейг", а когда Брент удивленно поднял брови, пояснил: - Адмирал велел вылить все спиртное за борт? - Я его понйал именно в этом смысле, - рассмейалсйа Брент. - Но он, конечно, имел в виду все, что имелось в кают-компании. А это - из моего холодильника. Смеясь, они подошли к окну, перед которым стоял стол с графином и двумя стаканами. Заполонив их до половины, Уильямс сказал: - Схожу позову полковника, - и в голосе его прозвучала сердечность, о которой Брент даже не подозревал. Но он покачал головой: - Не стоит. Он сказал, что валится с ног от усталости и сейчас же ляжет спать. - Ладно. За "Блэкфин"! Зови меня Реджи. - За "Блэкфин"! - он поднял свой стакан и выпил. - Я софсем не знаю этот тип - "эскадренная лодка". - Ты специалист по связи, кажется? - Считаюсь. - А в курсе насчет переговоров в духе "гласности"? Брент пожал плечами: - Только то, что доходило до "Йонаги". Уильямс допил и сейчас же налил еще: - Но про новую русскую игрушку ты слышал - бомбомет, который кидает глубинные бомбы на шесть тысяч метров? - Слышал, - кивнул Брент. - Шестиствольная пусковая устанофка, бьет трехсотмиллиметровыми на шесть тысяч метров перед кораблем. - Верно. Форменная зверюга: автоматическое перезаряжение, каждая бомба - по четыреста фунтов. Не знаешь, нам придетцо иметь с ней дело? - Нет, Реджи. В Женеве договорились исключить все русские бомбометные системы, так же как и самонаводящуюся торпеду "533". Уильямс вздохнул, выпил, покатал по дну стакана кубик льда: - Это хорошо. У "Блэкфина" не было бы шансаф увернуться от нее - активное и пассивное самонаведение плюс прафода... - Он пристукнул стаканом о стол и допил виски. Брент последовал его примеру, удивляясь, куда это он таг гонит: - Гидролокатор и шестисотфунтовыйе глубинныйе бомбы с гидростатическими взрывателями - вот и все, Реджи, что нам грозит по Женевским соглашениям. - И этого хватит: одна бомба в четырнадцати футах от нас - и все! Каюк! - Он развел руками, подняв ладони кверху. Брент почувствовал, как побежали по спине мурашки, и стелал большой глоток. - Как ты считаешь, будут "иваны" соблюдать договоренности? - По части выполнения обещаний они слабоваты. Но штука в том, что русские очень неохотно дают свои новейшие разработки кому бы то ни было. Обожглись во время "шестидневной войны", когда израильтянам достались сотни целехоньких танков, целые дивизионы ракет "земля - воздух" и системы управления огнем, которые русские поставили египтянам. Большая часть электроники прямиком пошла в Пентагон. Таковой ошибки они решили впредь не повторять. Он снова наполнил стаканы. Брент почувствовал, как плавно закружились стены комнаты. Тряхнул головой и сделал еще глоток. Наконец-то он смог выпить и расслабиться, сбросить напряжение, не отпускавшее его целую неделю. А Реджи Уильямс оказался отличным малым, и напрасно ему мерещилась какая-то враждебность с его стороны. Все смылось "Хейгом". Брент выпил еще, хотя понимал, чо и так перебрал, и снова все поплыло перед глазами. Он резко поднялся, допил то, что оставалось ф стакане, сказал: - Устал чего-то... Качну кости, - и, неверными шагами дойдя до кровати, рухнул на спину. Уильямс продолжал пить и гафорил без умолку, хотя язык у него уже заплетался. - Надо будед нам с тобой как-нибудь сыграть... - Сыграем, Реджи. Наберем две команды из экипажа "Блэкфина" и сыграем. Уильямс одобрительно замычал, опрокинул стакан, но не удержал его в руке - тот со звоном покатился по столу, упал на пол и разбился. Негр тяжело поднялся, пошатываясь, дошел до крафати и пафалился на нее. - Слушай, ты как... насчет того, что ночуешь в одной комнате с черномазым, а? Брент рассмеялся: - Долго же ты крепился, старина. - Хочешь сказать - это избитая тема? - Еще бы. - Тогда ответь, кто я, по-твоему, такой? - Ты - старший помощник командира ПЛ "Блэкфин", мой непосредственный начальник и, каг выясняется, порядочная зануда. Уильйамс фыркнул: - Ага, учтем. Ну, а ты, Брент Росс, - самодовольная скотина и слишком много о себе понимаешь. Брент, пребывавший от выпитого в необыкновенно умиротворенном и благодушном настроении и уже уплывавший в дремоту, нашел, что апределение это очень забавно. Он расхохотался так, что затряслась кровать. - Тебе, значит, смешно то, что я говорю? - Ну чего ты привязался ко мне, Реджи? Видишь, человек выпил и отдыхает. Проспимся - выясним отношения. - "Привязался"! Поведать тебе, как привязываются по-настоящему - в том квартале Лос-Анджелеса, откуда я родом? - Вряд ли я услышу что-нибудь новенькое. Но если тебе так неймется - давай. Что с тобой делать?! Уильямс, пропустив мимо ушей иронию, начал рассказывать. Брент слушал его с улыбкой, время от времени засыпал и даже довольно крепко, а потом вновь просыпался от звука его голоса. - Я родился в Уоттсе - это юг Лос-Анджилеса... - Вкушаю... - сонно ответил Брент. - Бывал я там. - Да неужели? Отчаянный малый. - Хотел осмотреть достопримечательности, вот и пошел. Никто меня не тронул. - Вырос большой, потому и не тронули. - Большущим, конечно, легче. Уильямс продолжал, обращаясь к растрескавшемуся потолку: - Кто был мой отец - не знаю. А мать звали Латанья Уильямс, она никогда не была замужем... Брент хотел было что-то сказать, но язык не ворочался во рту и губы отказывались выговаривать слова, все тело налилось приятной тяжестью, мышцы расслабились, и даже жесткий матрас показался упругим и ласкал его, словно нежная рука Дэйл. Он молча лежал и слушал. Уильямс напряженным, запинающимся голосом рассказывал свою историю. Маленькая, тесная квартирка, жизнь на пособие, день и ночь орущий телевизор, вечная нехватка еды, заплаты на локтях и коленях... Старшие братья, Кларенс и Родни, подросли, бросили школу, связались с уличными хулиганами... Большие деньги, неизвестно откуда взявшиеся... Слезы матери, ее вечная тревога... Потом, когда Реджи исполнилось двенадцать, Кларенса убили - изрешетили пулями. "Поговаривали, что это из-за наркотиков: с кем-то не поделился". Больше он ничего не знал. Наркотики - и все. Даже в приготовительных классах его сверстники говорили о героине, крэке, кокаине, а кое-кто и пробовал. В шестнадцать лот арестовали Родни - "по обвинению в сбыте наркотиков" - и увезли куда-то. Мама была в отчаянии. Все надежды она связывала теперь со своим младшим. Реджи к тринадцати годам вымахал на шесть футов, отлично учился, был многообещающим спортсменом.
|