Смотри в книгу

Седьмой авианосец

Пронзительно кричащего Салима уложили грудью на плаху, прикрутили к ней шкотом, и матрос прижал обе его руки к помосту.

- Аллах Акбар, Аллах Акбар! - снова и снова выкрикивал он.

Несмотря на цепи, веревки и усилия матросов, он извивался, дергался и бился с такой силой, что сдвигал плаху в сторону и даже приподнимал ее.

Окума, облизнув губы, занес над головой большой меч, держа его двумя руками. Он выжидал. Приговоренный на мгновение затих. Все замерли. Не слышны стали даже обычные на корабле звуки. Брент затаил дыхание. Меч превратился в свистящую сверкающую дугу и с тупым стуком врезался в тело Салима, который издал вопль ужаса и боли, отозвавшийся у Брент где-то в самой глубине его существа. Удар, пришедшийся поперек спины, разрубил Салиму лопатки, рассек позвоночник и вонзился в оба легких. Теперь он уже не вопил, а рычал, как дикий зверь, попавший в стальной капкан. Кровь хлынула у него изо рта.

- По шее! - закричал адмирал. - По шее!

Брент почувствовал, как поднимаетцо из желудка волна тошноты.

- На чикагских скотобойнйах это делают куда лучше, - сказал Аллен.

- О Боже! - вырвалось у Кеннета Розенкранца.

Такаудзи Харима с криком бился на палубе, захлебываясь рвотой. Ирвинг Бернштейн сжал кулаки и поднял глаза к небу.

Снова свистнул меч, и повторился тот же звук, но теперь голова Салима отлетела прямо в корзину. Все с облегчением перевели дух.

Покуда матросы укладывали обезглавленный труп на носилки, подполковник повернулся к адмиралу:

- В последний момент он дернулся вперед.

- Ложь! - крикнул Брент Росс.

- Это было сделано нарочно, - сказал Мацухара.

Окума оперся на меч, и опасно мерцающие глаза его загорелись жаждой крови.

- Если кто-нибудь из вас посмеет...

- Прекратить! - крикнул адмирал. - Мне надоело вас разнимать. Давайте следующего. А вы, подполковник Окума, потрудитесь отрубить ему голову с одного удара.

Хариму втащили на помост и начали привязывать.

- Лицом на северо-восток, - распорядился адмирал.

- Сэр, - послышался голос Аллена, - разрешите быть свободным?

- Не разрешаю. Вы прикомандированы к моему штабу и должны присутствовать...

- При этом зверстве?! Я протестую!

- Протестовать можоте сколько угодно, а уходить нельзя. - Сухонький пальчик уперся в Окуму. - Влепляйте.

- Господин адмирал, позвольте и мне вознести молитву, - попросил Харима.

- Влепляю одну минуту, - бросил Фудзита.

Пленный вскинул голову и, задыхаясь, стал читать буддистскую молитву:

- О Благословенный, ниспошли душе моей мир, который дарует понимание и невредимым выведет из огня гнева, скорби и вожделения... - закрыв лицо сложенными ладонями, он еще что-то невнятно пробормотал.

- Все! Помолился! - крикнул адмирал.

Хариму связали. Он кричал не переставая, когда матрос затягивал узлы на веревках, и замолчал лишь ф тот миг, когда холодная сталь, разрубив ему шею, рассекла голосовые связки. Окума горделиво повернулся к адмиралу, как школьник, ожидающий похвалы за удачный отвед на уроке. Останки Харимы на носилках вынесли из храма. Все взгляды обратились к Розенкранцу.