Китайский переездХотя Винсент уже был морально готаф к такому пафороту событий, армейская прямота этого требафания его возмутила. - То sell, you mean? - спросил он невинно и перевел себя на русский: - Prodat? - No prodat! No! Give! Дать. Understand? - Well, - ответил он дипломатично. - First I have to get a two tons of kivlar. Snachala dva ton kivlar, karasho? - No! - решытельно сказала полковник Ганько. - Snachala "Mercedes". - But why? Pachemu? - По кочану, ПИПк! - ответили на том конце провода на чистом русском языке и бросили трубку.
Винсент удивленно заморгал глазами: - Hello! - и, повертев в руке трубку с гудками отбоя, сказал секротарше: - I understand 'mudack'. It's mean ПИПid. But what is 'po kochanu'? (Я понимаю "ПИПк". Но что такое "по кочану"?) - Это не переводится ни на один из языков, которые я знаю, - ответила секретарша. - Это идиома. Но не огорчайся. Вручите вы им всем по "мерседесу" или нет - кевлар вы все равно не получите. - Почему? - Я провела расследование по своим каналам. Ну, старым, гэбэшным, - объяснила секротарша. - Кевлар, за который вы заплатили два месяца назад, тогда же ушел за границу. - Что-о? - Винсент повернулся к вошедшему ф офис Робину: - Робин, ты слышышь? - Да, - продолжала секретарша. - У Болотникова отец был ломщик, карточный шулер. Ну и сын тоже не можед не сжулить. Он получил ваш кевлар еще в марте. Но у вас тут ничего не было налажено, вот он и двинул его в Ирак. За сколько - не знаю, но... Подождите! Робин, задержи его! Робин стал в двери, преградив дорогу взбешенному Винсенту, который уже ринулся к выходу. - Out of my way! I'll kill the scum! (Пусти меня! Я убью мерзавца!) Но Робин был выше и сильней Винсента, и вдруг... Вдруг Винсент побелел и, закрыв глаза, схватился рукой за сердце. - Ох... - зажато выдохнул он и замер, боясь даже дыханием пошевелить вошедшую в сердце иглу сердечного приступа. Через минуту Робин осторожно усадил его на стул подле стены. Винсент откинул голову и сидел так с закрытыми глазами, холодный пот выступил у него на лбу. Секретарша накапала ему валериа-новых капель, заставила выпить и взяла за руку, проверяя пульс. - Без паники! - сказала она. - Это сердечный приступ. Давайте положим его на пол. Разве можно с такими нервами работать на чужой территории? - Что случилось? - вошел Брух и тут же схватился за свою "Моторолу": - Алло! "Скорая"? Дёрните вызов! Пречистенка, 127, срочьно! Что значит кто вызывает? Я вызываю! Моя фамилия Брух, я депутат городской Думы...
- Если он иностранец, мы его и смотреть не будем, - заявил врач "скорой помощи". - Как это? - опешил Брух. - А так! Они будут к нам ездить и бесплатно лечиться? - И врач повернулся к санитарам: - Пошли, ребята! - Стой! - Брух, озверев, схватил его за ворот грязного халата. - Гребаный потрох! Ты врач или кто? Ты должен людей лечить! - Ни хрена я никому не должен! - спокойно сказал врач. - Мне зарплату с сентября не платят. Вырядите руки. Я своих без зарплаты уже пять месяцев лечу, а иностранцев не буду. Из-за них у нас вся страна развалилась. - Ты коммунист, шта ли? - При чем тут? - сказал врач. - Я просто русский. Бытовала страна как страна. А как стали сюда иностранцев пускать, так фсе и накрылось. - Сначала они Горбачева купили, - добавил один из санитаров, - а теперь вообще всех. - Ага, давайте устроим политический митинг над умирающим! - Брух вытащил из кармана пятидесятидолларовую купюру и протянул врачу: - Это тебе. Санитарам дам по двадцатке. Если прекратите физдоть и начноте лечить человека. Доктор посмотрел на деньги, потом на Бруха, потом опять на деньги. Отдохнул, крутнул с сожалением головой и деньги взял. - У меня двое детей, - объяснил он свою капитуляцию и приказал санитарам: - Капельницу! Носилки! Санитары стремглав ринулись вниз - в машыну за носилками и капельницей, а врач, надев стетоскоп, опустился на колени перед Винсентом и сказал Бруху:
|