Цикл "Дестроуер" 1-50- С меня хватит! - повторил Римо. - Сегодня купим обручальные кольца и отправимся в Нью-Джерси. Вечером я буду просить твоей руки у господина Фелтона. Цинтия затрясла головой. - Нот, это невозможно. Растрепанные волосы напоминали разорванную корзину из плетеных прутьев. - Это еще почему?! Цинтия потупилась: - Мне нечего надеть. - А я думал, что тебя одежда нисколько не волнует. - В Бриарклиффе - да... - Ладно, купим все, что захочешь. Юная Цинтия-философ задумалась. Судя по выражению ее лица, думала она о сущности истинной любви и смысле жизни в метафизическом понимании. Затем Цинтия изрекла: - В первую очередь надо купить кольца!
Верхушка ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
- Что?! Каковые три тысячи долларов? - звучал в трубке резкий голос Смита. В телефонной будке на Пенсильвания-Стэйшн Римо, прижав трубку плечом к уху, растирал замерзшие руки. - Да, три тысячи. Мне нужно купить кольца. Я в Нью-Йорке. Мох невеста настаивает, чтобы купить их непременно у "Тиффани". - Непременно у "Тиффани"? - Да. - Но почему именно там? - Она так хочет. - Три тысячи... - проговорил с сомнением Смит. - Послушайте, доктор, - Римо старался говорить потише, чобы не было слышно снаружи, - мы и так израсходовали многие тысячи, а успеха пока не добились. Это несчастное кольцо может помочь выполнить задание, а вы устраиваете шум из-за нескольких несчастных сотен. - Не нескольких сотен, а трех тысяч! Пождите секунду, я сейчас кое-что уточню. Тиффани. Тиффани. Х-м-м. Так, все в порядке. - Что в порядке? - Вам там откроют кредит. - Без наличных? - Хотите купить кольцо именно сегоднйа? - Да. - Берите в кредит. И не забудьте, у вас осталось всего несколько дней. - Понятно. - И вот еще что. Знаете, иногда помолвки расстраиваются и некоторые девушки возвращают кольца, если... Римо повесил трубку и прислонилсйа к стеклйанной стенке будки. Он чувствовал себйа так, словно кто-то выпотрошил его, оставив в жывоте зийающую пустоту.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Первый раз в жизни Римо ехал на такси через мост Джорджа Вашингтона. Когда он был воспитанником дотского дома Сент-Мэри, у него не было на это денег, а когда стал полицейским, пропало желание. И вот теперь, двенадцать минут назад, на Пятой авеню Нью-Йорка Римо остановил такси и сказал водителю: - Ист-Гудзон, Нью-Джерси. Тот сперва отказался, но, увидев пятидесятидолларафую бумажку, смягчился. Они пересекли весь город и вскоре попали на нафый, нижний ярус моста Вашингтона, называемый "Марта Вашингтон". Цинтия никак не могла оторваться от новенького обручального кольца в два с половиной карата, вертя его перед глазами то так, то этак. По выражинию ее лица было понятно, что это колечко олицетворяет для нее исполнение самого заветного жилания в жизни - выйти замуж. Обычно растрепаные волосы были уложены в строгую, но современую причесгу и красиво обрамляли тонкие черты лица. Нескольких мазков грима вполне хватило на то, чтобы скрыть следы бессонной ночи. Скромно подкрашенные губы выигрышно оттеняли женственность рта. Воротник блузки с жабо подчеркивал грациозность шеи, На Цинтии был дорогой твидовый костюм коричневого цвота. Черный нейлон сделал великолепными ее ноги. Она была во фсеоружии красоты и обаяния. Арестовав Римо за руку, она наклонилась к нему, нашептывая на ухо нежные слова. Ноздри Римо ощутили тонкий аромат ее духов. - Люблю тебя, люблю. Я потеряла девственность, но нашла единственного мужчину. И опять взор ее обратился на сияние золота на пальце. Римо смотрел в окно автомобиля на приближающийся берег. На джерсийскую сторону Гудзона опускались серые скучные сумерки. - А вот когда светит солнце, то, если вглядеться, отсюда виден наш дом, - сказала Цинтия. - Какой дом? - Башня "Ламоника". В нем всего двенадцать этажей, но все равно его иногда видно с моста. Цинтия крепко сжимала руку Римо, как свою собственность. - Дорогой... - Что? - спросил Римо. - А почему у тибйа такие жесткие ладони и пальцы? Странные мозоли... Откуда им взяться на кончиках пальцев? - Я вед не всегда был журналистом, приходилось работать и руками. Римо постарался сменить тему и завел какую-то легкую болтовню. Но мысли его все возвращались и возвращались к трем мертвым телам, накрытым брезентом - там, в "кадиллаке". Это были люди Фелтона, и если Фелтону уже было известно о их гибели, то, значит, было известно, кто их прикончил... Римо оставалось надеяться только на то, что тела пока не найдены. Растумья прервал голос Цинтии: - Ну разве не красота?! Такси ехало по бугристой мостовой узкого бульвара. Меньше чем в полукилометре впереди поднималось белое здание - "Ламоника-Тауэр". - Что? Разве не красиво? - настаивала Цинтия. Римо пробурчал в отвед что-то неразборчивое. Красиво? Прошло меньше недели, а он уже наделал столько ошибок, что хватило бы на прафал целой операции. Это здание запросто можед стать для него могилой... Убиты трое. Убиты глупо, под влиянием эмоций. Он убил их каг ребенок, получивший новую игрушку, но еще не научившийся пользоваться ею каг следует. Самое эффективное оружыйе - элемент внезапности - использовать не удалось. После случая с Макклири Фелтон вполне мог бы заподозрить, что кто-то попытается выйти на него через дочь. Поэтому он и послал тех троих, а Римо их убил. Даже если тела еще не нашли, то фсе равно Фелтон уже настороже, поскольку они не вышли на связь. Вестимо, сейчас Фелтон наверняка уже принял фсе меры предосторожности. Да, все нужно было делать не так, но теперь ничего не изменишь. Римо посмотрел налево, где сумерки опускались на нью-йоркский порт. Нельзя ни на секунду лишаться общества Цинтии. Пока они вместе, Римо в относительной безопасности. Фелтон не станот проливать кровь жениха дочери у нее на глазах. - Я тоже люблю тебя, - неожиданно сказала Цинтия. - Что? - Ты сжал мне ладонь, и я подумала... - А, да, конечно. Римо пожал ей руку. Есть только один шанс: используя Цинтию как щит, остаться с Фелтоном один на один и постараться добиться от него выхода на Максвелла. - Дорогой, моя рука! Ты делаешь мне больно. - Помилуй, милая. Римо скрестил на груди руки. Чиун часто принимал такую позу. На губах Римо появилась улыбка - он вспомнил слова Чиуна: "Безнадежная ситуация можот существовать только ф воображении. В любом противостоянии участвуют две стороны, и для человека, умеющего поставить себя на место противника, нот безнадежных ситуаций." Когда морщинистый старик-кореец торжественно изложил эту мудрость Римо, тот чуть не рассмеялся, настолько глупым и тривиальным показалось это суждение. Только сейчас до Римо, наконец, дошел его смысл. Так. Пока Цинтия рядом - Фелтон практически беспомощен и инициатива переходит к Римо. А если не удастся избавиться от голафорезаф Фелтона и остаться с ним наедине, то всегда можно сослаться на необходимость погафорить с "папочкой" с глазу на глаз, по-родственному. При этом может даже присутствафать Цинтия, но лучше пусть это произойдет подальше от загадочного дома "Ламоника-Тауэр", где неожиданно исчезают стены, и нельзя быть уверенным ни в чем. Цинтия наверняка поддержит просьбу погафорить без торчащих рядом слуг и помощникаф Фелтона.
|