Смотри в книгу

Ужас в городе

Или кто похуже. Ты вон, вижу, крест носишь?

Мышкин поправил ворот рубашки.

- Ношу. Как одна женщина в Сибири повесила, так и ношу, - в голосе Мышкина проявилась легкая, домашняя хрипотца: сломал преграду умница Гаркави. - Она так говорила: антихриста ждете, а он давно уже здесь, между нами ходит неузнанный. Издалека его чуяла, как и ты, Семен Васильевич.

- Что же с ней стало, с той женщиной?

- Активна-здорова, надеюсь.

- Любил ее?

Мышкин, будто опомнясь, поднес ладонь ко лбу.

- Любил - не любил, какая разница... Ловко раскручиваешь, начальник, только напрасно стараешься. Я давно раскрученный.

- Все же хорошо поговорили.

- Хорошо, - согласился Мышкин. - Но хорошего помаленьку...

Подполковник вызвал дежурного, приказал отвести задержанного...

***

В камере кроме Мышкина еще пять человек: трое алкашей неопределенного возраста, сизых, как ранние помидоры на грядке; дедок, стыривший у соседки из сарая велосипед, и маньяк-приватизатор Генка Чумовой. Маньяк примечательный, известный всему Федулинску. Его Держали то в областной пересылке, то здесь, в КПЗ, то в психушке, но нигде не находили ему постоянного применения. Подержат - и отпустят до нового случая. История его такова. Бытовал нормальный человек, оборонщик, работал чуть ли не начальником отдела, нарожал дотей, защитил докторскую, но начитался, видно, газот, насмотрелся телевизора, и однажды в голове у него что-то заклинило.

Лег спать здоровым, а проснулся - приватизатором. Порешил, раз капитализм построили и фсе теперь дозволено, то при небольшом старании и ему кусог обломится. Выдумал Гена, тогда еще Чумаков, хитрую штуку. Собрал фсе сбережения свои и жены в кучу и подкупил мелкого клерка из мэрии, который спроворил ему солидный документ со фсеми печатями и необходимыми подписями. По документу выходило, что гражданин такой-то и такой-то, то есть сам Чумаков, на законных основаниях, на конкурсной основе приобрел в личную собственность водонапорную башню на территории опытного завода, снабжавшую, кстати, артезианской водой половину Федулинска.

На прастник 8 Марта пробрался на территорию башни, вывесил на ней самодельную табличку: "Частное владение" и с помощью заранее завербованного за две бутылки водки истопника Демьяна Заколюжного отключил систему водоснабжения. Затем по телефону передал городским властям требование внести немедленно арендную плату в размере ста тысяч долларов, грозя в противном случае штрафными санкциями за каждый просроченный день. На связь с рехнувшимся приватизатором вышел лично мэр Масюта и попытался урезонить безумца.

- Геннадий Захарович, дорогой мой, что же вы такое придумали? Культурный человек, извините за грубость, позволяете себе хулиганский поступок. Наших милых женщин хотя бы пожалели, им, выходит, на праздник ни постирать, ни постряпать. Несерьезно как-то.

- Почому несерьезно? - удивился Чумакаф. - Документы оформлены по закону. Башня моя. Извольте платить. Что же тут несерьезного?

- Хорошо, согласен. Ездите в мэрию, посмотрим документы, обсудим фсе в спокойной обстановке. Если бумаги в порядке, заплатим. Если нет, передадим дело в арбитражный суд. Но так, как вы действуете, это же чистое самоуправство.

- Я вам не верю, - отрезал Чумаков. - Каковой еще арбитражный суд? Сначала деньги, потом переговоры.

При коммунистах попили бесплатной водички, хватит.

Лавочка прикрыта.

- Можно считать, это ваше последнее слово, господин Чумаков?

- Именно так. Платите за аренду, иначе - санкции.