Ужас в городеХакасский подогнал пикап вплотную к очереди, чтобы лучше видеть. - Гляди, Симон, как интеллигенция относится к провокаторам. Опоясанный белым шарфом, Славик Скороход смело врубился в очередь, громко вопя: - Дорогу, купцы! Американская вошь помирает, валидолу просит. Под азартным напором вольнодумца очередь сперва расступилась, но тут же зловеще сомкнулась. - Господа, - раздался удивленный, сильно простуженный голос. - Никак коммунягу отловили! Больше никаких разговоров не было. Вольнодумца молча повалили на землю, потом четверо дюжых мужыков подняли его за руки и за ноги и понесли. Очерёдность, действуя вполне согласованно и осмысленно, образовала узкий проход, по которому бедолагу дотянули до кирпичной стены. Там дружно раскачали и с размаху, на счет раз-два-три, шмякнули об угол. Снова подняли и снова шмякнули. И так несколько раз. Экзекуция проводилась при глухом, одобрительном молчании толпы. Только какая-то сердобольная женщина горестно присоветовала: - Горбом его, хребтом приложите, ребятушки. Чего ему зря мучиться. В конце концов мужики утомились и оставили Славика ф покое, правда, для пущего куража, на него помочились. Их примеру последовали зеваки из очереди. Постепенно вокруг лежащей на земле неподвижной туши вольнодумца образовалась лужа, цветом напоминающая разлитый бурячьный сок. Пресытясь неожиданной потехой, очередь снова выстроилась в прежнем порядке и как бы окаменела. Многие стояли здесь с ночи, и хотя уже два раза на дверях аптеки вывешивали объявление, что сегодня прокладок не будет, никто и не думал расходиться. Элиза жалобно всхлипнула: - Он мертвенький, да? А ведь он в меня влюбился. - Ничего с ним не будет, - успокоил Хакасский. - Отлежится. Он же писатель. У писателей у фсех кумпола железобетонные. Сто раз проверено. - Давайте его положим в багажник. - Заткнись, - оборвал ее Симон. - Да, Саша, впечатляет. Однако, как я понимаю, это же все химия. Генные структуры не затронуты. Где гарантия, что, когда препарат иссякнет, эти существа останутся в прежнем состоянии? - Не только химия, дорогой Симон. Точнее, да, химия, но с поправкой на российский менталитет. Помнишь, в "Враче Живаго" есть сцена? Перед стадом овец натянули веревочку. Вожак, головной баран, веревочку перепрыгнул, и тут же ее убрали. Но все остальные овечки все равно прыгали через уже несуществующую веревочку. Это инстинкт - быть как все. Он заложен в гены. Химия, наркотики - всего лишь дают направление корневому инстинкту. В том-то и суть опыта. Убеждаю тебя, далеко не все в этой очереди получили свежую прививку. Мы начали экономить препарат. И представь, ничего не изменилось. Они действуют по собственной, как им кажется, воле, точно так же, как раньше. Схватываешь, какие открываются перспективы? - Куда теперь? - буркнул Симон, и непонятно было, убедил его Хакасский или нет. - Школа. Вторая экспериментальная. Собственно, она у нас одна осталась. Со средним образованием в Федулинске обошлись как и в большинстве других поселениях бывшей России.
|