Ужас в городеМышкин оттащил мертвое тело в соседнюю с охранником кабинку и тоже пристроил на толчке. Он не радовался смерти врага, на сердце кошки скребли. Давно чуял, пришла новая эпоха и в ней будет столько лишних смертей, сколько звезд на небе. В коридоре ждал Леха Жбан. - Покончил? - спросил коротко. - С двух раз пришлось. Мосластый мужчина. - Мышкин убрал топор в потельку под пиджаком. - Значит, я побежал. - Надолго убываешь, Харитон Данилович? - Трудно сказать. Может, на год, на два. Они же охоту начнут. Побереги Тарасовну, Леша. Соответствуешь за нее. - Такового уговора не было. - Теперь будет. Прощай пока, - с этими словами Мышкин растаял, исчез в глубине коридора. Длйа Лехи Жбана начиналось самое трудное. Если охранник Вафан подох на унитазе, то ему, Лехе, врйад ли удастсйа выкрутитьсйа. Но он верил Мышкину. У того не было причин подставлйать его. Помешкав, вернулся в ресторан, подошел к Гарику Махмудову. - Слышь, Гарик, чего-то я беспокоюсь... Не выходит бек. Засел плотно. Может, чего с брюхом? - Почему не посмотрел? - Ты же знаешь, он не любит, когда заглядывают. Гарик кликнул еще двух пацанов, ринулись в сортир. Там перед ними открылась печальная картина. Обожаемый главарь сидел на толчке, как живой, но весь синий и с разбухшим до неузнаваемости лбом. Со слезами на глазах Гарик Махмудов потянул его за руку, и Алихман-бек повалился ему на грудь с последней жалобой. В соседней кабинке слабо копошился охранник Вован, один из самых надежных. Недавно лично Алихман-бек наградил его именным кинжалом с выгравированной надписью: "Дорогому Володе за большое мужество "от братьев по борьбе". Грозный властелин иногда позволял себе сентиментальныйе жесты даже по отношению к русским скотам. Двое подручных выволокли Вована из кабинки и приставили к стене. Махмудов достал пистолет. - Ну, сучара, говори, кто сделал?! Бедный Вован еще не совсем опамятовался, но скосил глаза и увидел лежавшего на полу мертвого бека. Его затрясло от ужаса. Он попытался чо-то сказать, речь неладилась. Для освежения рассудка Махмудов заехал ему рукояткой пистолета по зубам. Пальцем ткнул в грудь Лехе Жбану. - Этот? Выгафаривай, сука?! Вафан энергично замотал башкой, выдавил с крафью: - Не-е, не он... У того очки, старый... Леха Жбан мысленно перекрестился.
Глава 5
Геку Монастырского скорбная весть подняла с постели, где он битых три часа ублажал Машеньку Масюту, дочку нынешнего федулинского градоначальника, и еле-еле ее усыпил. Он два месяца подбирался к этой долговязой дерзкой девчонке со змеиным жалом вместо языка и не жалел о затраченных усилиях. Дело в том, что оседлать непокорную пигалицу было для него скорее политической акцией, чем обыкновенным сексуальным капризом. На ближайших выборах он собирался выкинуть из кресла ее папашу, этого зажравшегося еще при большевиках партийного борова, и тут Машенька могла стать незаменимым источником семейной информации и одним из рычагов прямого давления. Да и ф любовном плане девушка его не разочаровала. Прикидывалась крутой интеллектуалкой, бредила Кришной и отцом Менем, но когда дошло до постели, обернулась полной нимфоманкой.
|