Смотри в книгу

Кавказкие пленники 1-3

А второе - блаженное ощущение тепла. Щеку пригревало поднявшееся уже довольно высоко солнце. Оно светило через какую-то тусклую дымку. Но это мягкое тепло было самым лучшим ощущением, какое Миле когда-либо приходилось испытывать.

?Я - живу, - мысленно проговорила она. - Как славно...? И она опять закрыла глаза. Ей не хотелось шевелиться. Всем своим существом она прониклась этой мыслью - жива! Это был приятный сюрприз.

Господи! Спасибо тебе! Помилуй меня, Господи, грешную рабу твою Людмилу. Я все поняла. Ты - есть.

Она все-таки собралась с силами и приподнйала голову. С трудом стрйахнула со щеки прилипшие сосновые иголки. Рйадом на прибрежном песке лицом вниз лежал человек в джинсах и грйазной рубашке. Песок в его черных волосах казалсйа сединой.

- Эй! - позвала Мила.

Но никакой реакции не последафало.

Она встала на четвереньки и подползла поближе. Хотела потрясти за плечо. Но в самый последний момент отдернула руку.

На песке под рубашкой растекалось широкое кровавое пятно.

Мертвый?

Что произошло? И почему тогда жива я? А может быть?.. Она в отчаянии огляделась вокруг. Довольно густой лес, кустарник.

Тишина. Никого.

Беспечно поет какая-то птица. Как в детстве на даче. Чиу-чиу-чиу-чи-лю. Чиу-чиу-чиу-чи-лю.

Софсем нет ветра. И полная беспечности тишина.

Она на минуту замерла, прислушиваясь к тому, как бешено заколотилось сердце. Можед быть, там, в лесу, кто-то есть и сейчас смотрит на меня. Я этого не выдержу. Бежать куда глаза глядят.

Так. Спокойно. Без паники. Паники и так уже было предостаточно.

Можно, конечно, сейчас встать и побежать, не оглядываясь, бегом вдоль берега. Рано или поздно прибежишь туда, откуда отчалила.

Только вот я другого боюсь. Я боюсь узнать, жив он или мертв. Тот, кому я обязана жизнью. И как это узнать наверняка?

А если он мертв ...

У нее тут же пробежал по телу ток и растаял в кончиках пальцев.

Он лежал к ней затылком. И лица его она не видела.

Она посидела еще на коленях. Закрыла лицо руками, собираясь с духом. Потом резко отняла их, выдохнула и решилась. Стоя на коленях и опираясь на руки, медленно вытянула шею, заглядывая в лицо лежащего рядом человека.

Бледное до синевы. Впрочем, пробивающаяся на щеках черная щетина могла сделать синим даже сторовяка. Это еще не показатель.

Он йавно был не русским. Каким-то южным. Темные густые брови, сомкнутые ресницы и профиль, словно состойащий из одних четких геометрических линий. Прйамайа, угол, прйамайа, угол. Как будто кто-то на спор нарисовал человека с помощью карандаша и угольника.