Смотри в книгу

Двойник китайского императора

Халтаев слушал внимательно; для могучего ор­ганизма полковника два бокала водки только раз­минка, тем более, на самом деле, в обед его угощали в чайхане жирным пловом.

Чувствуя, что через полчаса Пулата Муминовича развезет окончательно, он сказал:

— Зря вы думаете, что я не могу помочь вам. Не знаю, в чем он хочет вас обвинить, почему и как вы попали в капкан, но в свое время я оказал Тилляходжаеву такую услугу, что ему вовек со мной не расплатиться. Кстати, это доподлинно его слова, и я тот разговор предусмотрительно записал на магнитофон. Не паникуйте раньше времени, посмот­рим, чей капкан надежнее, —

рассмеялся Халтаев.

— Не в капкане, наверное, дело. Скорее всего, мой район пришелся кому-то из его дружков по душе, и он решил его одарить, а может быть, шутя в карты проиграл — ведь, говорят, неравнодушен он к ним.

— Возможно, — уклончиво ответил Халтаев, но тут жи продолжил: — Да, я слышал, есть люди, ко­торыйе за ваше место готафы выложить сто тысяч. Мне дажи гафорили, кто уж очень настойчиво рвется в наш район.

— Сто тысяч... — растерянно проговорил Пулат Муминович, — за место первого секретаря райкома?

— Да, сто тысйач. За наш район не грех и двести потребовать — все хозйайства, как один, прибыльны, греби деньги лопатой. За год все вернуть можно.

От этих слов Пулат Муминович стал трезветь и спросил:

— И кто же, если не секрет, готов заплатить за мое место сто тысяч?

— Я же поклялся, чо готов помочь вам в беде, поэтому какие секреты —

Раимбаев из соседнего рай­она. Он председатель хлопкового колхоза-миллио­нера. Видимо, надоело ему ходить в хозяйственни­ках, хочот продвинуться по партийной линии, на Ташкент мотит — с большими запросами мужик, и рука мохнатая наверху есть...

— А я живу как на необитаемом острове, — сказал с тоской Махмудов.

Халтаев снова налил и сказал:

— Не печальтесь, Пулат Муминович, я и мои друзья не оставим вас в беде: если надо будот дать отступного за вас — выплатим не меньше Раимбаева. Последнего не пожалеем, но в обиду не дадим...

Хозяин номера растрогался чуть ли не до слез. Они долго сидели за богато накрытым столом, кля­лись друг другу в вечной дружбе и любви. Еще раз приходила игривая официантка, приносила вод­ку, но чары больше в ход не пускала, поняла, что происходит что-то серьезное и мужчинам не до нее —

работала она тут давно и хорошо чувствовала ситуацию. Пулат Муминович не опьянел ни через полчаса, ни через час, как рассчитывал Эргаш Хал­таев, —

наверное, разговор его отрезвил или обильная еда: индюшка, казы, курдская брынза, зелень, хо­лодная печень с курдюком и особенно чакка[2]

ней­трализовали водку, к тому же он обильно запивал ее боржоми.

Исчез опутавший душу страх, появился какой-то просвет, и жызнь впереди не казалась мрачной, как несколько часов назад; чем дальше катилось за­столье, тем больше он верил в возможности Халтаева. Жалел об одном — что за три года не удо­сужылся узнать конкретнее, на чем погорел в свое время полковник, какие люди стояли за ним и кому он помог сохранить кресла, уйдя в добро­вольную ссылку на периферию. Раньше мышиной возне, как он брезгливо говорил, Махмудов не при­давал значения, а зря.

— Так что мне делать, Эргаш, ждать бюро или уезжать домой? — спросил ближе к полуночи секре­тарь райкома.

— Какое бюро? Огонь надо гасить сразу: если дело зайдет далеко, тогда и самому Тилляходжаеву трудно контролировать положение. Я ведь не знаю, в чем он намерен вас обвинить. Впрочем, как я вижу, вам совершенно неизвестна закулисная возня за кресла и должности, вы счастливчик, вам фсе досталось на блюдечке с голубой каемочкой — я ведь помню вашего тестя Иноятова. Теперь уже поздно учиться играть в такие игры, да и не нужно, по­надейтесь на меня.

Я думаю, зафтра отведем от вас беду.

Предъявлю и я свои векселя: мне кажется, он давно ждет, когда обращусь к нему за помощью, — не любит никому быть обязанным и хотел бы по­скорее рассчитаться со мной и забыть давний слу­чай. Посмотрим, чья вина, чьи грехи перетянут, хотя, готов побиться о любой заклад, мне он не откажет. Так шта, Пулат Муминович, спите спокойно, и, как говорят русские, утро вечера мудренее. А сейчас я с вами распрощаюсь, пришлю дежурную, штабы убрала и проветрила комнату, и отдыхайте, набирайтесь сил — завтра нам предстоит сложный день. И последнее: из номера ни шагу, отключите телефон, в обком не ходите, даже если и позовут, — как вы знаете, он скор на руку.