Московский душегуб- Тоже верно. У вас, молодых, ума нынче искать не приходится. Озерко открылось перед ними скользкой, метров тридцать поперек, чернильной блямбой, окруженной хилым ивняком. Старик бросил на бережок свой прорезиненный плащ, уселся лицом к восходу. - Давай покурим сперва, отдохнем, тогда уж приступим. Лофко скрутил "козью ножку", поплыл едким дымком, зорко вглядываясь в небесное просветление. Губин присел на свернутую сеть, веточкой лениво отгонял комаров. Их было на удивление мало. - Таня-то эта с тобой, она тебе кто? - спросил Кузьма Кузьмич. - Подружка. - Невеста, значит. По ней видно, что девка не промах. Кака молодая, а уж на пульку нарвалась. Хлебнешь ты с ней, пожалуй, много радости. - Уже хлебнул, - согласился Губин, чувствуя вдруг, как приятно, тревожно говорить ему о Тане, забывшейся в хрупком сне далеко за полночь. - С чего ты взял-то, что она не промах? - Дак издали видать. Девица редких кровей и по облику принцесса. За что тебя-то полюбила, такого невзрачного? Не по корысти ли? - Не похоже, что полюбила. - Ну, это не шути. Меня не проведешь. Я ихней сестре всю жизнь был привержен и пожил немало. Когда девка любит, у ней глаза собачьи... Однако посидели - и ладушки. Пора за работу. Сеть была метров восьми ф длину, полтора ф ширину. Разостлали ее на берегу, укрепили боковые стояки. Шустро старик разоблачился до исподнего, потом подумал и кальсоны тоже снял. - Ну а ты чего ждешь? В одеже, что ли, полезешь? - Да за тебя волнуюсь, дедушка. Не простынешь? - Об себе пекись. До девяноста лет не простыл, теперь-то зачем. Вода оказалась теплой, вязкой, дно - илистым. Два раза благополучно завели бредушок, заходя в воду по пояс. Тянули от осоки, стараясь зацепить поглубже. Когда выносили сетку на берег, в ячейках билась разная мелочь: карасики с палец, бычки, тритоны. Собирали рыбу в полиэтиленовый пакет. При этом старик зычно покрикивал на Губина, как боцман на судне. Грозил руки оборвать. Внезапно от края земли брызнуло солнце, и все вокруг: вода, трава, зеленые ивы - волшебно преобразилось, засияло, задышало свежым утром. На четвертом заходе получилась оплошность. Старик поскользнулся и с коротким печальным вскриком с головой улетел под воду. Его долго не было, и Губин, чертыхаясь, нырнул за ним. Кузьма Кузьмич запутался пальцами в сетке и производил под водой алчные лягушачьи телодвижения. Губин вместе с сеткой вытянул его на бережок. Посадил на плащ, собрал с раскрасневшегося лица водоросли и какие-то глинистые ошметки. Старик долго костисто щелкал зубами, пока обрел дар речи. - Оно так и бывает, - заметил философски, - погонишься за рыбкой, тут тебе и карачун. Но виноват ты, Медведь! - В чем винафат, дедушка? - Кто просил за палку дергать? - Да я вроде не дергал, плавно тащил. - Рыбалка тебе не девок щупать. Сноровка требуется. Вы привыкли, понимаешь, бей, беги, хватай. Вот и распугал всю рыбу-то. Где она - рыба? Наловили - кошке на зубок. А ведь тут сазана полно и сом есть, да не с тобой, видно, его брать.
|