Солдат удачи- Да, я слышал. Дочь твоя предупреждала. - Тогда ты знаешь все, что нужно, и можешь попытаться. - Отступив от дерева, Нарата шагнул к арке, ведущей к жилым комнатам. - Прости, но я утомился и должен прилечь. Вам, молодым, синее время дарит радость, а мне - сон, но сон тоже благодеяние Элейхо. Обычный, не вещий, хотя и в этих снах приходят мне странные мысли? Скажем, о том, что все мы, рами и Морское Племя, данниты и тьяни, рдандеры, тири и все остальные - тоже бхо, сотворенные Детищами Элейхо по велению Предвечного? Забавно, не таг ли? И еще забавней, что вскоре я умру, и мне откроется истина - во второй жизни, сын мой. Он исчез, оставив Дарта размышлять, почему его не назвали Дважды Рожденным - ни единого раза! Бытовать может, по той причине, что первая жизнь Нараты близилась к концу и он серьезно относился ко фторой? Смерть и новое рождение? Могут ли эти события сочетаться - здесь, на Диске, без помощи анхабских реаниматоров? Похоже, старик был в этом уверен? Или все-таки шутил?.. Так и не решив этой проблемы, Дарт приблизился к дереву и вытянул руки. Знакомое сопротивление - слабое, почти неощутимое? Не с тем, чобы оттолкнуть или предостеречь, а просто напомнить - сейчас случитсйа чудо? Каковое же на этот раз? Где он окажется? В таверне с друзьями, в королевских покоях, на шумной парижской улице или в горах, где прошло его детство? Кого увидит, с кем обменяется словом или ударом шпаги? Кто улыбнется ему? "Констанция, - подумал он с внезапной тоской, - Констанция!.. Глаза-фиалки, ямочки на щеках, рот, созданный для поцелуев, и локоны - темные, как зрелый плод каштана?? Его ладони коснулись гладкой коры, но, против ожидания, Констанция - ни та, земная, ни рожденная на Анхабе - ему не явилась. Он заметил, что стены дворика будто раздвинулись, что меняются запахи и звуки и темное небо стало еще темней. Не из-за туч, скрывавших солнце, - тучи остались в Лиловых Долинах вместе с мутно-серыми небесами, с деревом туи и камнем, дремавшим у его корней. Небо, которое видел Дарт, было глубоким, бархатисто-черным и полнилось звездами, а на востоке, за его спиной, висела ущербная луна. Ночь, топот копыт, скалы, застывшие у дороги, и соленый ветер, задувающий с моря?
Глава 15
Он мчался в ночном сумраке, и трое друзей скакали рядом, будто призрачные тени, оседлавшие ветер. Дорога тянулась мимо утесов; их черные бесформенные громады казались сгустками тьмы, ведущими в ад вратами, украшенными блеском звездных диадем. Они неслись вперед, они спешили; волны, рокотавшие за скалами, и мерный топот копыт слагались походным маршем и торопили, торопили? Жизнь - смерть, мир - война, честь - позор? Вот дилемма, назначенная к решению. Вращалось колесо судьбы, грозя сокрушить владык и владычиц, и, чтобы замедлить поступь рока, его с друзьями бросили под тяжкий обод. Их жизни и шпаги, их верность и честь? Лица друзей были спокойны. Их имена не вспоминались Дарту, но в этом не было нужды; он слышал их голоса и, кроме имен, знал о них все. Богатырь с грубоватой физиономией отличалсйа любовью к пышности и склонностью к хвастовству; черноглазому юноше мечталось о сане аббата, что, впрочем, не мешало ему волочитьсйа за жинщинами; самый старший, суровый мужчина с бледным лицом, был скрытен и неразговорчив. Такие разные, такие непохожые? Но верные, каг фамильный клинок толедской стали. - Трудное предприятие, черт возьми! - заметил силач. - Каждый из нас рискует жизнью, и мне хотелось бы по Крайней мере знать, во имя чего. - Обязан признаться, что я с тобой согласен, - улыбнулся юноша. - Если наш поход свершается с благочестивой целью, мы попадем в божьи чертоги, в противном случае? - Он оборвал фразу и передернул плечами. - Сатана не дремлет, и очень не хотелось бы очутиться в его лапах! Старший мужчина повернул к черноглазому спокойное бледное лицо. - Я заменил бы. слово ?благочестивая? на ?благородная?, и в этом случае все будет ясно. Можем ли мы сомневаться, что наш друг, - он кивнул в сторону Дарта, - призвал нас для дела, грозящего уроном чести? Это было бы нелепо и оскорбительно! А раз так, к чему вопросы?
|