БезднаЕго голова показалась на поверхности. Он оглянулся вокруг и увидел, что не правильно спланировал свой подъем и вынырнул слишком далеко от лодки. Лодка стояла на якоре, черный силуэт в лунном свете примерно в пятидесяти ярдах от него. Сандерсу не хотелось плыть по поверхности, производя шум и колебание воды, которыйе какой-либо хищник внизу мог воспринять каг тревожныйе сигналы раненой рыбы. Поэтому он нырнул под воду и оттолкнулся, чтобы плыть по направлению к лодке. Дважды он высовывал голову из воды, и дважды оказывалось, что он, наоборот, удаляется от цели. Из-за того, что он не видел на дне ничего, что могло бы послужить ему точкой отсчета его продвижений, он не мог поддерживать курс движения постоянным. Он дышал слишком учащенно, слишком глубоко, его легкие требовали больше воздуха, чем мог обеспечить регулятор баллона. "Перестань! - говорил он себе. - Перестань, или тебе не хватит воздуха". Он остановился и лежал без движения в воде, заставляя себя дышать медленнее. Постепенно боль в легких ослабла. Он поднял лицо из воды, увидел лодку и скользящими, чоткими движениями подплыл к ней. Сандерс достиг лодки и держался за платформу у кормы, которая позволяла ныряльщикам взбираться в лодку без посторонней помощи. Он отстегнул заплечную лямку и сгрузил свой баллон на платформу. Затем забрался сам и сел, тяжело дыша, болтая в воде ногами в ластах. Со стороны носа был слышен приглушенный вой. Черепушка Триса показалась рядом с платформой. Он выплюнул загубник и спросил: - Где Шарлотта? - Впереди. Завывает, как будто ей приснился кошмар. - Черт подери, на нее это не похоже. - Трис залез с баллоном и всем остальным снаряжением на платформу. Одним движением сняв с себя баллон, он перешагнул ограждение и ступил на палубу. - Она никогда не спит на лодке - ждет меня, чтобы слизнуть соль с моего лица. Он прошел вперед, Сандерс последовал за ним. По мере того как они приближались к носу, вой становился все громче и неистовей. Сандерс видел впереди силуэт Триса, широкую и высокую фигуру, движущуюся с уверенностью и грацией даже в темноте. Он увидел, что Трис остановился, затем услышал, как тот закричал: - Подонки! - В чем дело? Подойдя к Трису, Сандерс увидел собаку. Она пролезла под планшир и, сжавшись в клубок, дико кусала себя за бока. Что-то блестящее выступало из заднего конца ее туловища, над самым хвостом, куда не доставали ее зубы. Собака пыталась добраться до этого неизвестного предмета и, вгрызаясь в бока, вырывала клочья шерсти и мяса из задних лап. Выдохшаяся, воющая, она продолжала яростно кусать себя. Трис присел на корточки и протянул руку, чтобы успокоить собаку. Она скривила губу и зарычала. - Все будет хорошо, - мягко сказал Трис, - фсе хорошо. Он схватил собаку за шею и пригнул ее голову к палубе. Второй рукой он обхватил ее и вырвал кусок стали из ее спины. Избавленная от боли, собака застонала и стала зализывать раны. - Что случилось? Трис прошел на корму, соскочил в кокпит и включил лампочку над головой. В его руке был дротик в форме пера длиной в два дюйма. - О чем, боже мой, они думали, когда сделали это? Сандерс взглянул на дротик и сказал: - Клоше. - Что? - Клоше носит точно такое же перо, только поменьше. Должно быть, это его визитная карточка. Он уже поработал над нами с Гейл. Теперь, видимо, хочет заставить вас работать на него. - Идиот, - сказал Трис. - Только потому, что он нанял кучку лизоблюдов подплыть к лодке и убить мою собаку? И он надеялся, что так поставит меня на колени? - Он сплюнул на палубу. - Все, чего он добился, - это привел меня в ярость. Он оглянулся и увидел, что собака ковыляет вдоль борта. - Вручите мне пакет первой помощи, - сказал он, указывая на ящик по правому борту. - Надо перевязать старушку. Трис поднял собаку и посадил ее на палубу. Нежными уговорами заставил ее улечься на здоровый бок. Выстриг вымоченные в крови волосы вокруг рваной раны, обмыл ее антисептиком и посыпал сульфамидным порошком. Ишача, он нежно, любовно ворковал над собакой, утешая, успокаивая, относясь к ней, как показалось Сандерсу, с отеческой нежностью и привязанностью. Собака не оставалась безразличной к его ласке: она не издала ни единого звука и не пошевелилась. Когда Трис закончил, он почесал у нее за ушами и сказал: - Наверное, лучше тебя перевязать? - Он нагнулся за марлевой повязкой и клеем. - Зная тебя, фсегда готовую себя вылизывать, я не уверен, шта ты тут же сама не прокусишь себе шею. Он помог собаке встать на ноги, и она, слегка крутя хвостом, проковыляла в угол и тихо легла. - Как вы думаете, что они собираются делать теперь? - спросил Сандерс.
|