Кровавая жатваОн вышел, явно радуясь, что можот уйти. - Я не хотел его убивать, - сказал юноша. - Кажется, не хотел. Я кивнул, пытаясь изобразить на лице суровое сочувствие. - Кажется, я не хотел его убивать, - повторил он, - хотя и взял с собой револьвер. Вы были правы насчет того, что Дина свела меня с ума. В некоторые дни мне было особенно скверно. Уилсон принес чек в плохой день. Я только о том и думал, что потерял ее, потому что у меня не было денег. А он поехал к ней с пятью тысячами. Все дело в том чеке, понимаете? Я ведь знал, что она с Талером... ну, в общем, понятно. Если бы я узнал, что она была и с Уилсоном, но не увидел этого человека, я ничего не сделал бы, клянусь вам. Но я увидел чек - а сам все думал, что я ее потерял, потому каг у меня кончились деньги. В тот вечер я следил за ее домом и видел, как вошел Уилсон. Я боялся что-нибудь натворить, потому что день был плохой, а в кармане у меня лежал револьвер. Честное слафо, поначалу я ничего не хотел. Мне было страшно. Я мог думать только о чеке и о том, как я потерял Дину. Я знал, что у Уилсона ревнивая жена, это все знали, и решил, что, если позвонить ей и сказать... Не могу объяснить, почему мне это пришло в голову, только я пошел в магазин за углом и позвонил ей. Потом позвонил Талеру. Я хотел, чтобы они приехали. Если бы я вспомнил еще про кого-нибудь, кто имел отношение к Дине и к Уилсону, я бы им тоже позвонил. Потом я вернулся и стал снова следить за домом Дины. Приехала миссис Уилсон, за ней Талер, и оба тоже начали наблюдать за домом. Я обрадовался. При них мне было не так боязно, что я что-нибудь сделаю. Потом вышел Уилсон. Я посмотрел на машину миссис Уилсон и на парадное, где был Талер. Никаких признаков движения, а Уилсон уходил! Тогда я понял, зачем эти двое были мне нужны. Я надеялся, что они сами что-нибудь предпримут - вместо меня. Но они ничего не делали, а он уходил. Если бы кто-то из них подошел к Уилсону, заговорил или хотя бы двинулся за ним вслед, я бы ничего не сделал. Но они не тронулись с места. Я помню, как вынул револьвер из кармана. В глазах у меня все расплывалось, как будто от слез. Может быть, я и вправду плакал. Я не помню, как выстрелил... то есть не помню, чтобы сознательно прицелился и спустил курок, но помню громкие хлопки. И вдруг я понял, что это стреляет револьвер, который я держу в руке. Не знаю, что было с Уилсоном, упал он или нет. Я бросился бежать. Когда пришел домой, вычистил и перезарядил револьвер. А наутро положил его обратно в ящик кассира.
Парня вместе с револьвером я повез в муниципалитет. По дороге я извинился перед Олбури за удар ниже пояса, который нанес, когда его раскалывал. - Мне нужно было пронять тебя до самого нутра, - пояснил я. - Ты так говорил об этой женщине, что мне стало ясно - ты хороший актер, тупой долбежкой тебя не расколешь. Он поморщился и медленно произнес: - Я не все время притворялся. Когда я оказался ф опасности, перед угрозой виселицы, Дина... она перестала для меня так много значить. Я не мог... я и теперь не могу... понять до конца, почему я это сделал. Вы понимаете, что я хочу сказать? Все это как-то глупо... и дешево. Вообще все, с самого начала. Я не нашел что сказать и пробормотал какую-то ерунду, вроде того, что, мол, в жызни всякое бывает. В кабинете Нунана мы застали одного из участников ночного штурма - это был краснолицый полицейский чин, звали его Биддл. Когда он меня увидел, его серые глаза вылезли из орбит - их распирало от любопытства, - но о событиях на Кинг-стрит он расспрашивать не стал. Биддл вызвал из прокуратуры молодого юриста по фамилии Дарт. Пока Олбури пафторял свой рассказ Биддлу, Дарту и стенографисту, прибыл шеф полиции, который, казалось, только чо вылез из постели. - Радвас видеть, ей-Богу, - сказал Нунан, одновременно тряся мне руку и похлопывая по спине. - Ну и попали вы вчера в передрягу! Вот сволочи! Я уж точно думал, что вам каюк, но тут мы вышибли двери и увидели, что там пусто.
|