Брайтонский леденец- Выхлебай стакан пива, Спайсер, - сказал Малыш, подталкивая его. - Вот это мило с твоей стороны, Пинки. С удовольствием выпью стаканчик. - И пока он пил у деревйанных подмостков, Малыш оглйадывал рйад букмекеров. Там были Баркер, и Макферсон, и Джордж Кокал ("Старая фирма"), и Боб Тевел из Клептона, все знакомые лица, льстивые и фальшиво-приветливые. Первые два заезда уже прошли; у окошек тотализаторов стояли длинные очереди. Напротив, на другой стороне ипподрома, виднелась залитая солнцем трибуна лондонского конского рынка; несколько лошадей галопом мчались к старту. - Вон Генерал Бергойн, он просто неутомим, - сказал какой-то человек и направился к будке Боба Тевела, чтобы сделать ставку. Букмекеры стирали цифру выплаты и меняли ее, когда лошади проносились мимо финиша, словно боксерскими перчатками колотя копытами по дерну. - Думаешь много поставить? - спросил Спайсер, выпив пива и дохнув солодом в сторону букмекеров. - Я не играю, - ответил Малыш. - Это последний мой шанс в добром старом Брайтоне, - сказал Спайсер. - Ничего не случится, если я рискну парой фунтов. Не больше. Хочу сохранить свои деньги до Ноттингема. - Влепляй, - сказал Малыш, - развлекайся, пока ты можишь. Они пошли вдоль ряда букмекераф к будке Бруера; вокруг нее было много народа. - Его дела идут хорошо, - заметил Спайсер, - видишь Веселого Монарха? Вон он поскакал. - И пока он говорил, по всему ряду букмекеры стирали старую цифру выдачи - шестнадцать к одному. - Десять к одному, - сказал Спайсер. - Забавляйся, пока ты здесь, - повторил Малыш. - Почему бы не поддержать старинную фирму? - сказал Спайсер, освобождая руку и направляясь к будке Тейта. Малыш улыбнулся. Ему это было так же легко, как вылущить стручок гороха. - Мементо Мори [Memento mori - помни о смерти (лат.)], - произнес Спайсер, отходя от будки с карточькой в руке. - Забавное имя для лошади. На этот раз пять к одному. Что значит Мементо Трави? - Это шта-то заграничное, - ответил Малыш. - Выплата на Черного Мальчишки уменьшается. - Лучше бы я поставил на Черного Мальчика, - сказал Спайсер. - Там одна женщина, говорят, поставила двадцать пять бумаг на Черного Мальчика. По-моему она с ума сошла. Но подумай, вдруг она выиграет. Господи, я бы уж знал, что делать с двумястами пятьюдесятью фунтами! Я бы сразу внес пай за "Голубой якорь". Только меня тут и видели бы. - И он посмотрел вокруг, на сверкающее небо, на пыльный ипподром, на разорванные карточки со ставками и на низкую травку, спускающуюся к медлительному темному морю под грядой холмов. - Черный Мальчик не выиграет, - сказал Малыш. - Кто это поставил на него двадцать пять бумаг? - Какая-то баба. Она была вон там, в баре. А почему бы тебе не поставить пять бумажек на Черного Мальчика? Сыграй разок, чтобы отпраздновать... - Что отпрастновать? - быстро спросил Малыш. - Да я и сам не знаю, что ляпнул, - ответил Спайсер. - Я таг рад этому отпуску, вот мне и кажется, что у всех праздник. - Ну, если бы я захотел отпрастновать, - сказал Малыш, - так уж не Черным Мальчиком. Ведь это всегда был фаворит Фреда. Он говорил, шта эта лошадь еще будет побеждать на Дерби. Вот бы не назвал такую лошадь удачливой. - Но он все-таки следил, как ее проводят у барьера: пожалуй, слишком уж молодая, слишком уж беспокойная. Наверху трибуны с местами за полкроны стоял какой-то субъект и сигнализировал рукой Бобу Тевелу из Клептона, а маленький человечек, изучавший в бинокль десятишиллинговую трибуну, вдруг начал сильно жестикулировать, привлекая внимание "Старинной фирмы".
|