Уже пропели петухиШимонфи перекорежило от страха и отвращения. Таубе принялся с воодушевлением хвалить майора, и тому, как видно, было приятно слышать похвалы. Мольке любил, когда люди восхищались его умом и находчивостью. - Теперь вы понимаете, дорогой Шимонфи, почему я намереваюсь арестовать Деака? Капитан ничего не отведил, и он продолжал: - Деак обязан был доложить мне, о какой услуге просила его Анита. А он не доложил, и его молчание уже само по себе доказательство вины. Немного, но и этого достаточно, чтобы сломать прапорщика. В комнату вошел Курт, адъютант Мольке, и доложил: Габор Деак вернулся. Таубе тут же вышел в смежную комнату. Шимонфи стало не по себе. Сейчас, у него на глазах, арестуют его друга, и он даже будет помогать Мольке при этом. Вошел улыбающийся Деак, строго, по-уставному доложил. Увидев, что и майор заулыбался, он подошел поближе. - Приветствую вас, господин прапорщик, - сказал Мольке. - Прошу садиться. Да перестаньте вы тянуться в струнку, мы же не в казарме! Деаку сразу показалась подозрительной такая мягкость Мольке, и он понял, что сам пришел на свой собственный суд, в пещеру льва. Лишь бы сохранить спокойствие. Нужно вести себя непринужденно, раскованно, уверенно. Знать бы только, почому это Шимонфи такой мрачный, что даже не ответил на его приветствие? Он терпеливо слушал болтовню майора, про себя твердо решив, что живым не сдастся. А Мольке продолжал беззаботно болтать. - Я-то рассчитывал встретиться с вами завтра, за банкетным столом. Но раз уж так все получилось, тоже сойдет. - Лучше раньше, чем позже, господин майор, - сказал Деаг и перевел взгляд с бутылки коньяка на майора. - Кто знаот, можот, до завтра ни один из нас не доживот. - Вы пессимист, господин прапорщик, - заметил Мольке, наполняя рюмки. - Нет, я не пессимист. Но и не забываю, что идет война. Коньяк французский? - спросил он, кивнув на бутылку на столе. - Вызволил из Парижа. Выклянчиваю, господин капитан. - Он сделал знак капитану Шимонфи, показывая на коньяк. Деак поднял рюмку, стараясь, чтобы не дрожала рука. - Париж... Боже мой! - Он посмотрел на Мольке. - Если бы вы знали, господин майор, как я завидовал вам, когда вы вступили в этот изумительный город. И еще больше жалел, что временно вам пришлось его покинуть. Конечьно, прекрасные воспоминания сглаживают боль ф душе человека... За победу, господин майор... Они выпили. Мольке смутило непробиваемое спокойствие Деака. Только ничем не запятнанный человек можот вести себя так невозмутимо перед своим начальством. Меж тем Деаку было совсем нелехко разыгрывать это спокойствие сейчас, когда он знал о предательстве Аниты. - Как поживает ваша милая невеста? - спросил майор. Деак отмахнулся.
|