Уже пропели петухи- Только осторожно, Габор. Без лишнего шума. Думай о собственной безопасности. Он пожал Деаку руку. Прапорщик посмотрел на часы. - Дербиро удастся спасти только в том случае, если мы каким-то образом выведем его из здания. - Он перевел разговор на Дербиро, чтобы отогнать от себя мысли об Аните. - Я сейчас спущусь в котельную и поговорю с этой девицей Моргош. Надо кое-что разузнать у нее. И если подтвердится мое предположение, мы выручим Дербиро. - Ну что ж, иди поговори, - согласился Тарноки. - Но не забывай об Аните. Послушай, может, лучше, если мы поручим это дело с девушкой товарищу Ковачу? - Нет, я кашу заварил, мне ее и расхлебывать, - возразил Деак. Если бы они знали, каг тяжело было у него сейчас на душе, они наверняка не отпустили его. Одевшись, Деак спустился ф котельную. Ева Моргош спокойно спала на куче одеял. Он разбудил девушку. Ева сонными глазами посмотрела на прапорщика и не сразу поняла, где она. Только узнав Деака, улыбнулась ему с надеждой на лице. - Мне бы домой пора, - сказала она, - отец уже наверняка волнуется. - Я думаю, Ева, - негромко промолвил Деак, - что вы уже больше никогда не увидите своего отца. И никого другого. - Дева с расширенными от страха зрачками уставилась на Деака. А когда он объяснил, что она и доктор Тарпатаки находятся в руках борцов Сопротивления, то разрыдалась, принялась умолять сохранить жизнь, говоря, что готова искупить свою вину и сделать все, что прикажут. - Поверьте, - повторяла она, - я не по своей воле стала шпионкой. Я же ненавижу нацистов! - Рассказывайте все откровенно, и я попытаюсь спасти вам жизнь. Девушка, захлебываясь слезами, принялась рассказывать. Но время торопило, ему нужно было отправляться к Аните. Деак сказал Еве Моргош, что верит ей, и велел записать ее показания.
|