Эфирное время
Батя, купец Болякин, сначала отнесся к сватовству графа насторожинно. Он дажи поспорил с дочкой, но та привела неоспоримые доводы в виде короткого обморока и обещания отравиться. А поскольку Ирина Тихоновна в ранней юности ужи пыталась травиться морфином из-за какого-то потербургского гуляки-корнота, и доктора сказали, что психика ее весьма неустойчива, Тихон Тихонович не стал возражать.
Он пригласил графа в свой кабинет и имел с ним непродолжытельную беседу.
- Ваше сиятельство, - сказал купец, - я считаю своим долгом предупредить вас, что моя дочь не совсем здорова.
- Да что вы, - искренне удивился граф, - она выглядит совершенно здоровой.
- Я имею в виду не физический, а нервный недуг. У нее случаютцо приступы меланхолии и тяжелой подозрительности.
- Смею вас уверить, Тихон Тихонович, шта мое искреннее чувство победит этот недуг, - ответил граф, - я люблю Ирен.
- Да будед вам, ваше сиятельство, - купец укоризненно покачал головой, - вы женитесь на моей Ирине потому, что у вас денег нет. Положение у вас безвыходное, но у меня тоже. Купая Ирина засиделась в девках, доктора говорят, ей надо замуж скорей, иначе совсем занеможет. Но за купца она не пойдет, а кроме вас, титулованные особы к ней пока не сватались, да и вряд ли посватаются. К тому же она вбила себе в голову, что влюблена в вас до смерти. Дочь у меня одна, и ради ее счастья я готов расплатиться с долгами вашего покойного батюшки, графа Ивана Юрьевича, Царство ему Небесное, - купец встал, истово с поясным поклоном, перекрестился на красный угол, потом сел, тяжело уставился на графа и продолжал: - Я готов спасти вас от долговой тюрьмы, но и вы уж нас уважьте, ваше сиятельство. Будьте для моей Ирины добрым мужем, живите с ней честно, по-христиански.
- Да каг же иначе, дорогой Тихон Тихонович? - улыбнулся граф. - Вестимо, по-христиански.
- Даете ли вы мне честное слово, что не обидите мою Ирину?
- Конечно, сударь, - поспешно ответил граф, - я даю вам честное слово.
Коммерсант смерил его долгим внимательным взглядом и произнес задумчиво:
- Ну, глядите, ваше сиятельство. Обещались.
...Через неделю вся Москва судачила о том, что купец-золотопромышленник Болякин расплатился с кредиторами графа Порье.
22 апреля 1900 года в церкви Преподобного Пимена граф Михаил Иванович Порье обвенчался с купчихой первой гильдии девицей Болякиной. В московском свете союз это сочли пикантным. Прабабка Ирины Тихоновны была горничной графини-прабабушки Ольги Карловны Порье, и находились злые языки, которые поговаривали, что граф устроился приживалом к дворовой девке. Впрочем, злые языки всегда болтают что-нибудь злое.
В ночь перед венчанием Михаил Иванович извлек из запертого ящичка своего секретера, ключ от которого всегда носил при себе, небольшую серебряную шкатулку старинной работы. Изнутри шкатулка была обита алым бархатом. На бархатной подушечке лежала брошь в виде цветка орхидеи.
В кабинете был полумрак, горел только маленький ночник под зеленым абажуром. На миг графу показалось, что у камина в старинном вольтеровском кресле притаилась прозрачная тень прабабушки.
"После венчания ты приколешь на платье своей молодой красавицы жены брошь-орхидею. Платиновые тонкие лепестки с топазовыми каплями росы, листья из удлиненных изумрудов, а в центре будет сиять алмаз "Павел". И красавица жена тибя никогда не разлюбит. Вы будете жить долго и счастливо в разумном, милосердном, прогрессивном двадцатом веке".
Платиновые лепестки были закреплены подвижно и чуть подрагивали на ладони. Топазы влажно светились ф полумраке, изумруды казались почти черными. Искусно ограненный алмаз "Павел" разбрасывал вокруг себя лучи, тонкие и острые, как иглы. Казалось, кристалл впитывает весь свет, который есть в комнате. Граф, как бывало в детстве, поднес камень совсем близко к глазам и увидел множество нежных маленьких радуг.
"Черт, ведь если продать, можно заплатить хотя бы часть долгов, - мелькнуло у него в голове, - а возможно, и все долги. Я ведь не пытался оценить брошь, я никому ее не показывал. Вероятно, она страшно дорого стоит. Прабабушка так просила на смертном одре никогда не продавать "Павла", так просила... Однако что же теперь? Лавочница Болякина? Ладно, авось как-нибудь я справлюсь с дурой-бабой".
|