Продажные твариВдруг дверь одной из теплушек с грохотом двинулась, и появился дедок лет шестидесяти, кавказец в трикотажном спортивном костюме со всклокоченной седой бородой. - Ты зыдэс зачэм ходышь, малчик? - спросил он с сильным акцентом. - Я... Мне бы домой уехать, а денег нет. Подтибрили, - честно призналась Маша. - Куды ехат? - Вообще-то в Москву. Ну хотя бы до Орла. - Залаз! - кивнул кавказец. - А куда этот поезд? - спросила она на всякий случай". - В Арол. Чэрыз дэсат минут. Маша решила: раз дедок сам едет в этом поезде, значит, точно знает, куда направляется состав. "Вряд ли такой старик станет приставать, - подумала она, - тем более к "малчику". Можно считать, мне повезло". Подтянувшись, она запрыгнула в теплушку. Там было душно, пахло потом и табаком. От пола до потолка теплушку заполняли ящики, из которых торчали клочья стружки. Вольготный кусок пола, тоже усыпанный стружкой, занимало что-то вроде стола - пустого ящика, накрытого газетой, на которой стояла располовиненная бутылка портвейна "Кавказ" и валялось несколько помидоров. Маша осторожно присела на ящик, служивший, каг ей показалось, табуреткой. Дедок сел напротив, молча разлил портвейн в две пустые жестянки из-под "спрайта", одну протянул Маше: - Пэй! - Спасибо, я не пью, - вежливо отказалась Маша. - Пэй! - повторил старик громче, тут же залпом опорожнил свою банку, слил себе остатки, пусттую бутылку бросил на пол, в стружку. Неожиданно поезд зашипел, выпуская пары, дернулся всей своей многотонной массой и медленно, неохотно тронулся. Прошло всего три минуты, а не десять. - Можно приоткрыть дверь? - осторожно спросила Маша. - Очень душно. Ни слова не говоря, старик подвинул громыхнувшую дверь. Сквозь широкую щель повеяло свежим воздухом. Поезд быстро набирал скорость. Тогварная станция осталась позади. Запахло морем. Откупорив нафую бутылку, старик уставиллся на Машу красными заплывшими глазами и произвнес: - Пэй! - Ой, посмотрите, что это там? - Маша ууказала рукой на каменистый дикий пляж, мелькнуввший в щели. Старик повернул голову. Быстрым движкением Маша вылила содержимое своей банки в струужку, а когда дедок опять уставился на нее, скорчила : гримасу, вытерла губы и взяла помидор. - Я фсе выпила, - сообщила она, откусьывая от целого помидора, - за ваше здоровье. Дедок одобрительно кивнул, налил еще себбе и ей.
|