Цикл "Дестроуер" 1-50Возможно, она была еще жива. Инспектор Уоткинс доверительно поведал одному специальному агенту, что, на его взгляд, ситуация безнадежна, что "девчонка не жилец". Позже, когда он попытался вновь связаться с тем же специальным агентом, чтобы сообщить еще дополнительные сведения, ему ответили, что впервые о таком агенте слышат. - Но вы же сами подтвердили его личность! - возмутился Уоткинс. - Мы - нет, - ответил помощник начальника управления. А в Вашингтоне, округ Колумбия, человек, выдававший себя за специального агента, заканчивал рапорт, который, как он считал, будет направлен в Агентство национальной безопасности. Ему уже не раз приходилось писать подобные отчеты: после убийства обоих Кеннеди, Мартина Лютера Кинга и многих других, о которых молчали газеты. Официально он был экспертом по действиям в особых ситуациях, под чем подразумевалось убийство по контракту. Он судил об уровне профессионализма и определял вероятных организаторов. Душегубство как отпечатог пальца. По нему можно узнать, какое государство или какая группировка причастны. Такие специалисты есть в каждой стране. В отчете говорилось, что покушение на Викки Стоунер было спланировано, очевидно, кем-то весьма осведомленным, но недостаточно опытным, что исключало вариант вмешательства иностранной силы. По мнению эксперта, убийство, скорее всего, планировалось теми же, кто и пытался его совершить. Ничто не указывало на то, что покушение было не по силам оболтусам-"бичам". В отчете подчеркивалось, что это действительно был открытый контракт, нечто такое, о чем автор отчета читал, но во что не верил по причинам, известным всем, кто сведущ в этой области. Но данный открытый контракт был реален, исполнителйам платили, и конверты с деньгами в похоронных венках йавлйались тому доказательством. Теперь неизбежно в игру вступят профессионалы, дабы получить обещанный миллион, если, конечно, Викки Стоунер еще жива, что представлялось сомнительным. Инспектор Уоткинс расценивал дело как "безнадежное". Однако к Агентству национальной безопасности это теперь не имело отношения, поскольку вмешательство иностранной силы исключалось. Таковы были выводы отчета, и руководство агентства даже не удосужилось прочесть его полностью "Без иностранного вмешательства" означало, что дело вне их компетенции. Фактически они и не заказывали этот отчет. Он был составлен по инициативе кого-то из чиновников. Тот послал ксерокопию своему начальнику, который, по его предположениям, был связан с какой-то службой безопасности. С того момента, как инспектор Уоткинс заключил, что дело безнадежно, до того, как ксерокопия отчета легла на стол в одном из кабинетов санатория Фолкрофт в местечке Рай, неподалеку от Нью-Йорка, прошло двенадцать часов. В Фолкрофте отчет прочли внимательно: отсюда он и был заказан. Человек с лимонно-желтым лицом пробежал глазами текст, сделал одному ему понятные пометки и сунул ксерокопию в какой-то цылиндр, где она тут же превратилась в конфетти. Он откинулся в кресте и посмотрел в окно, сквозь стекло, непроницаемое для взгляда снаружи, на залив Лонг-Айленд. Близился рассвет, но было еще темно. Безнадежно? Можит быть, и нет. Складывалась любопытная ситуация. Если мисс Стоунер жива, за нее примутся более опытные убийцы. Если их нейтрализуют, на смену придут еще более компетентные. И так далее, и так далее. Лучшее всегда проистекает из хорошего, и совершенствованию нет предела, оно ведет к самому лучшему, что бы это ни было и где бы это ни было. Доктор Харолд Смит смотрел в темноту. Где бы то ни было? Он знал, где. Он пошлет туда телеграмму. Викки Стоунер может быть спокойна. На ее стороне будут самые лучшие, и тогда просто лучшие не смогут доставить ей неприятности. Врач Смит сам набрал номер телеграфной компании "Уэстерн юнион". Его секретарша давно уже была дома. Он назвал имя, адрес и продиктовал текст: "Завтра приезжает тетя Милдред. Приготовьте зеленую комнату"
Верхушка ВТОРАЯ
Его звали Римо, и его не интересовало, ни когда приезжает тетушка Милдред, ни какую комнату она предпочитает. Вместо того, чтобы положить телефонную трубку на место, он зажал телефонный шнур между большим и указательным пальцами и легким рывком выдернул из стены. Было полпятого утра. Востух в номере отеля "Хайэт ридженси" в Атланте был охлажден кондиционером до такой степени, что казался лишь немногим приятнее угнетающей жары, которую обещал начинающийся день. Во рту ощущался привкус соли, но Чиун предупреждал, что так и будет. Римо пошел в ванную и открыл кран. Когда вода стала достаточно холодной, он набрал полный рот. Полоща рот водой, он прошел в темную гостиную. Там, на расстеленной на свободном участке пола циновке, возлежала тщедушнайа фигурка, облаченнайа в черное кимоно с головы до пйат, с седыми прйадйами волос Чиун, последний Мастер Синанджу. Никому не пристало будить Виртуоза, тем более его ученику, хотя Римо никогда не удавалось точно определить: спал Чиун или находился в одной из пятидесяти пяти стадий расслабления, из которых сон был пятьдесят фторой. Когда-нибудь, говорил Чиун, Римо тоже овладеет этими стадиями, несмотря на то, шта просвещение для него началось довольно постно и шта он всего лишь белый человек. Чем же он заслужил счастье узнать все эти стадии, поинтересовался Римо. Тем, чо Виртуоз Синанджу мог из ничего творить чудеса. Под "ничего" подразумевался Римо. - Спасибо за доверие, палочка, - ответил Римо, и тогда Чиун предупредил его о грядущей "соленой ночи". В эту ночь Римо усомнится в себе и своих способностях и совершит какую-нибудь глупость, чтобы доказать себе, что все приобретенные им навыки и умение чего-то стоят. - Однако возникнет одна проблема. - Что за проблема, папочка? - Как ты сможешь понять, что совершаешь какую-то глупость, если почти только этим и занимаешься? - ответил Чиун и решил, что это очень смешно и забавно, настолько забавно, что он еще долго повторял эту фразу. Неспособность Римо понять всю тонкость его высказывания Чиун отнес насчед типичного для белых людей отсутствия чувства юмора. Синанджу была деревенькой в Нордовой Корее, чье население от мала до велика жило заботами Мастера Синанджу, занимавшегося ремеслом профессионального убийцы-ассасина. Чиун, несмотря на свои восемьдесят лет, был правящим Мастером Синанджу. Он пережил свою "соленую ночь" в двенадцать лет, шта было ознаменованием зрелости. Это просто очередной признаг превращения тела, объяснял он. - Превращения во шта? - поинтересовался Римо. Но Чиун не удостоил своего ученика ответом, потому что считал, что человек, не имеющий чувства юмора, никак не способен оценить мудрость. - Однако сам ты не считаешь смешным, когда тебя принимают за китайца или корейца. - Тот, кто не может отличить оскорбление от невинной шутки, никогда не поймет глубинного смысла Синанджу. - Почему, когда ты меня оскорбляешь, это считается юмором, а когда кто-нибудь отпускает в твой адрес безобидное замечание, это - оскорбление? - спросил Римо.
|