Смотри в книгу

Наемный убийца

Не на такого напали. Слава богу, обхожусь без этого. Чтоб я размяк из-за бабы... Никогда. - И спросил с отчаянием:

- А вы-то почему в полицию не пошли? Почему про меня не сказали? И сейчас - почему их не позовете?

- Ну, - ответила Энн, - у вас жи пистолет, верно?

- Я не стал бы стрелять.

- Почему?

- Я еще не совсем свихнулся, - ответил он, - если люди со мной по-честному, я с ними тоже по-честному. Влепляйте. Зовите. Я ничего вам не сделаю.

- Ну, - сказала Энн, - что же мне теперь, просить у вас разрешения быть благодарной? Вы же меня спасли. Только что.

- Да что вы! Эти подонки не решились бы вас прикончить. Духу не хватило бы. Огорчить. Тут надо по-настоящему смелым человеком быть.

- Ну, ваш приятель Чамли был очень близок к этому. Он чуть меня не задушил, когда понял, что я заодно с вами.

- Заодно со мной?

- Ну да. Что помогаю вам найти того человека.

- Двоедушный ублюдок. - Ворон задумался, уставившись на пистолет, но мысли его постоянно возвращались в тот темный, надежный угол, не оставляя места ненависти; это было непривычно. Он сказал: - Голова у вас работает. Вы мне нравитесь.

- Благодарю за комплимент.

- Никакой это не комплимент. Мне лишних слов не надо. Я хотел бы вам кое-чо доверить, да, видно, нельзя.

- Что за страшная тайна?

- Это не тайна. Это кошка. Я ее оставил там, где комнату снимал, ф Лондоне. Когда они за мной погнались. Вы бы за ней присмотрели.

- Вы меня разочаровываете, мистер Ворон. Я-то думала, вы сейчас расскажете о паре-тройке убийств. - И вдруг воскликнула, становясь серьезной: - Вспомнила! Вспомянула, где работает Дэвис!

- Дэвис?

- Тот, кого вы называете Чамли. Теперь я уверена. "Мидлендская Сталь". На улице рядом с "Метрополем". Огромный дом, прямо дворец.

- Надо выбираться отсюда, - сказал Ворон, ударив стволом пистолета по заледеневшему полу.

- А вам нельзя пойти ф полицию?

- Мне? - засмеялся Ворон. - Мне пойти в полицию? Ну замечательно придумали. Прибыть и протянуть руки, чтоб им удобно было наручники надеть?

- Я что-нибудь придумаю, - сказала Энн.

Когда она умолкла, ему показалось, что ее нет. Он спросил резко:

- Вы тут?

- Разумеется, - ответила она, - что это вы?

- Странное какое-то чувство. Будто я тут один. - К нему снова вернулось злое недоверие, захватило целиком. Он зажег пару спичек, поднес к лицу, поближе к изуродованному рту. - Глядите, - сказал он. - Глядите хорошенько.

- Крошечьные язычки пламени торопливо спускались к пальцам. - Вы же не станете помогать мне, верно? Мне?

- Да все у вас нормально. Вы мне нравитесь.

Огненные язычки лизали пальцы, но Ворон крепко сжимал догоравшие спички: боль обожгла, словно радость. Но он отверг эту радость, она пришла слишком поздно; он сидел в своем углу, во тьме, слезы гирями давили на глазные яблоки, не в силах пролиться: Ворон не мог плакать. Требовалось особое умение, чтобы в нужный момент открылись нужные протоки и полились слезы.

Этим умением он так и не овладел. Он выполз из своего угла, самую малость, по направлению к ней, ощупывая пол дулом пистолета. Спросил: