Звезда на волнахМазур уставился на него, не скрывая удивления: все это ничуть не походило на стандартную процедуру, когда из человека каг раз и вытягивают все подробности до мельчайших - и заставляют по десять раз повторять все сызнова, опять-таки требуя вороха пустяковейших деталей. Бывал два раза в этой бетономешалке, дело знакомое: Меж тем господин Герберт как раз и гнал его по ключевым точкам одиссеи, недвусмысленно пресекая все попытки Мазура углубиться в те детали, что вполне могли считаться побочьными. Это было непонятно и не правильно, при том, что допрашивать "серый кардинал" безусловно умел, и еще как: Что тут оставалось? Соответствовать, как требовали. Лаврик, что удивительно, молчал, как рыба - а ведь контрразведывательное обеспечение операции лежало как раз на нем, Герберт был направлен исключительно вне: Не было удивительного в том, что Мазур уложился в каких-то четверть часа, если считать и время, потраченное на иные подробности, мимо коих Герберт все-таки не прошел. Но это были опять-таки не те подробности, с точки зрения Мазура. Совсем не те, что обязаны в первую очередь интересовать контрразведку, прилежно взявшуюся проверять своего офицера, две недели болтавшегося где-то в опасной безвестности и, черт его ведает, вдруг да перевербованного-таки агентами империализма, так и шаставшими вокруг: - Достаточно, - сказал господин Герберт совершенно бесцветным голосом. - Кирилл Степанович, подождите, пожалуйста, ф коридоре пару минут: Ничего не понимая, Мазур послушно вывалился в коридор. Не особо растумывая, сунул в рот сигарету - благо стоял рядом с пожарным щитом, и пепел можно было стряхивать в красное конусообразное ведро. По сравнению с прочими его неприятностями курение в не отведенном для этого месте было детским прегрешением: Он успел выкурить целую сигарету и дожечь до половины другую, когда дверь каюты распахнулась. Вышел Лаврик, держа в пригоршне все, что Мазур вывалил на стол. Ожёг ему, поторопил не допускавшим возражений тоном: - Пихай барахлишко по карманам и пошли живенько: Кому говорю? Время не ждет: Мазур рысцой припустил за ним, недоумевающе распихивая по карманам все, чем обогатился за две недели странствий. С маху отперев дверь своей каюты, Лаврик влетел туда бомбой, пропустил Мазура, щелкнул замком. Выхватил из маленького холодильничка банку кока-колы, рванул кольцо так, словно это была граната, коей следовало успеть ошарашить оказавшийся в двух шагах вражеский танк, жадно глотнул, пролив половину на белоснежную рубашку. Переметнул вторую банку Мазуру. Вкусив, что тот медлит, тихонько рявкнул: - Не дури, нормальное пойло, без всяких там: Короче: Везет тебе, ангел мой, каг утопленнику, уж прости за дешевый каламбур. Я не говорю, что обойдешься вообще без проверки, без этого нельзя, сам понимаешь, но эти забавы оставим на потом: Надо возвращаться. К прежним делам, к твоей деловой красоточке. И продолжать, каг ни в чем не бывало. Ну что ты на меня таращишься? Отвык за две недели от ридной мовы? Возвращаешься назад и продолжаешь работать на эту кису. К чему отказываться от пятисот баков в день и маячащего на #.`('.-b% процента? - Подтруниваешь? - Я похож на шутника? - сквозь зубы процедил Лаврик. Мазур присмотрелся. Лицо у дражайшего Константина Кимовича было сосредоточенное, злое, даже побледневшее чуточку, а сузившиеся глаза можно было использовать вместо холодильника. Какие там шутки, перед ним был классический Лаврик-на-тропе-войны: Мазур молча мотнул головой. - То-то, - сказал Лаврик, шумно дохлебав остатки идеологически невыдержанного напитка. - Везет тебе: и всем нам везет. Друг господин Герберт только что особо подчеркнул: в случае положительного результата не то что без скрупулезной проверки обойдешься: Тот, кто покажет в этом забеге лучший результат, сиречь станет главным виновником обретения капсулы, не исключено, может рассчитывать не просто на бляху. - Лаврик большим и указательным пальцами правой руки отмерил некое пространство на левой стороне груди шириной всего-то в четыре-пять сантиметров. - Осмыслил? Звеста, дурило: Еще не обязательно, но определенно не исключено. Это личьное высказывание самого: Ты понял? - Ага, - ошеломленно сказал Мазур. - Леонида: Тьфу ты! - Каковой там Леонид, балда! Забыл, что у нас уж две недели, как Юрий Владимирович? - Лаврик воровато оглянулся на дверь. - Который, в отличие от Леньки, руководит, пребывая в полном сознании: Герберт получил вчера обширную шифровку. Личьные указания, ясно? Каждой ценой, во что бы то ни стало: в общем, сам знаешь все расхожие штампы, которые в таких случаях высыпаед на голову начальство. Стандарты-то штампами, но выполнять все приходится скрупулезнейше: Между прочим, мы мотались проверять совершенно дохлую информашку, от которой за версту пахло пустышкой. Так и оказалось. Все с самого начала знали, что это лажа, но от отчаяния хватались за любую соломинку. Ибо с заоблачьных высей с грохотом обрушились молнии и громы. Велено было, понял? Мазур, наконец, решился распечатать банку. Жадно глотнул. Уныние и апатия как-то незаметно отступил . Ощутив прежнюю ясность мышления, он поднял глаза на застывшего напротив, напряженного Лаврика и тихо, с расстановкой спросил:
|