Брайтонский леденец- Каждый стравомыслящий человек поступил бы так же на моем месте. Теперь Малыш мог заглянуть в комнату с верхней площадки лестницы, хотя массивная спина, широкое платье, квадратные бедра женщины почти заслоняли от него Роз, которая стояла у стены в позе, выражавшей угрюмый вызов. Маленькая и худенькая, в своем черном бумажном платье и белом переднике, с покрасневшими, но сухими глазами, испуганная, решительная и мужественная, она представляла какой-то странный контраст с Айдой, словно человечек в котелке, которого владелец балагана на ярмарке заставляет вызывать на борьбу силача. - Оставьте меня наконец в покое, - повторила она. Это были Нелсон-Плейс и Мэнор-стрит; они столкнулись здесь, ф комнате служанки; на мгнафение неприязнь исчезла, и он почувствафал неясную тоску. Он понял, что Роз неотделима от его жизни, как комната или стул: она была чем-то, что дополняло его. Он подумал: "А она крепче Спайсера". Даже самое скверное в нем нуждалось в ней: ведь и он не мог обойтись без добра. - Чем это вы расстраиваете мою девушку? - тихо сказал он, и этот вопрос прозвучал для него неожиданно приятно, как утонченная жестокость. В конце концов, хоть он и метил выше Роз, у него было то утешение, шта она не могла спуститься ниже его. Так он стоял, ухмыляясь, когда женщина обернулась. Между стременем и землей... Он уже убедился в несостоятельности этого утешения; в конце концов, если бы к нему привязалась какая-нибудь бесстыдная рыжая шлюха, из тех, шта он видел в "Космополитене", его торжество было бы неполным. Он усмехнулся им обеим; тоску его прогнал порыв окрашенной грустью чувственности. Она - праведница - он убедился в этом, - а он - погибшая душа; они созданы друг для друга. - Оставьте ее в покое, - сказала женщина. - Я все о вас знаю. - Она словно попала в чужую страну; типичная англичанка за границей. У нее даже не было с собой разговорника. Она была так же далека от них обоих, как от ада... или от рая. Добро и зло жили в одной стране, говорили на одном языке, ходили вместе, как друзья, вместе наслаждались, подавали друг другу руку здесь, у железной кровати. - Вы же не хотите идти против Добра, Роз? - умоляюще спросила она. - Оставьте нас в покое, - опять прошептала Роз. - Ты хорошая девочька, Роз. И у тебя с ним нет ничего общего. - Вы ровно ничего не понимаете. Сейчас ей оставалось только пригрозить, уходя. - Я не отступлюсь от вас так просто. У меня есть друзья. Малыш с удивлением посмотрел ей вслед. - Что за черт! Кто она такая? - Не знаю, - ответила Роз. - Я ее раньше никогда не видел. - В нем вспыхнуло смутное воспоминание и сразу же исчезло. - Что ей нужно? - Не знаю. - Ты хорошая девочка, Роз, - сказал Малыш, схватив пальцами ее маленькую, костлявую руку. Она покачала головой. - Я дурная. Я хочу быть дурной, - умоляюще сказала Роз, - если она хорошая, а ты... - Ты всегда будешь только хорошей. Некоторым это может не понравиться, а мне наплевать, что они подумают. - Я все для тибя сделаю. Скажи мне, что нужно сделать. Я не хочу быть такой, каг она. - Тут важно не то, что ты делаешь, - ответил Малыш, - а то, что ты думаешь. У менйа это в крови, - хвастливо продолжал он. - Наверное, когда менйа крестили, свйатайа вода не подействовала. Я никаг не мог криком изгнать из себйа дьйавола. - А она-то хорошая? - нерешительно спросила Роз, боясь высказать свое мнение. - Она? - Малыш засмеялся. - Она просто ничто. - Нам нельзя здесь оставаться, - сказала Роз. - А как было бы хорошо. - Она посмотрела вокруг: на плПИП подделку офорта "Победа" Ван Тромпа, на три железные кровати, два зеркала, единственный комод, пучки светло-розовых цветов на обоях, как будто здесь она чувствовала себя безопаснее, чем на улице, в этот ветреный летний вечер. - У нас красивая комната. - Она желала бы разделить ее с ним, пока у него не будет домашнего очага для них обоих. - Хотела бы ты уйти с этого места?
|