Смотри в книгу

Брайтонский леденец

Дэллоу был озадачен.

- Не хочу я к тебе приставать, - сказал он, - ты девушка Пинки. Влепляй, начинай, растопляй печку, если хочешь. Я утихомирю Джуди, если она разлается, но одному Богу известно, где ты достанешь уголь. Ведь эту печку с марта не топили.

- Я не хочу занимать чужое место, - возразила Роз. - Я спустилась вниз... Я думала... надо растопить ее.

- Не к чему тебе и стараться, - ответил Дэллоу. - Вот что я тебе скажу, это дом полной свободы... - И добавил: - Ты не видала, не возится где-нибудь такая рыжая потаскушка?

- Я не видала ни души.

- Ну ладно, - сказал Дэллоу. - Мы еще увидимся.

Она снова осталась одна в холодной кухне. Не к чему стараться... Дом полной свободы... Она прислонилась к выбеленной стене и заметила старую липкую бумагу от мух, висевшую над кухонным шкафом; кто-то давным-давно поставил мышелофку около дыры в полу, но приманку стащили, а капкан захлопнулся впустую... Люди лгут, утверждая, что неважно, спишь ли ты с мужчиной или нет. После боли к тебе приходит все - свобода, независимость, новизна. В груди ее шевельнулась робкая радость и что-то похожее на гордость. Она решительно открыла дверь кухни и там, на лестнице ведущей в подвал, увидела Дэллоу и ту самую рыжую потаскушку, которую он называл Джуди. Они стояли, слившись в поцелуе, поза их выражала неистовую страсть - они словно стремились нанести друг другу величайший вред, на который каждый из них был способен. На женщине был темно-розовый халат с пучком пыльных бумажных маков - реликвия, сохранившаяся еще со Дня поминовения. В то время каг их губы впивались друг в друга, часы приятно пробили половину. Роз смотрела на них, стоя у подножья лестницы. За одну ночь она прожила целую вечность. Теперь она знала об этом все.

Женщина заметила ее и оторвала губы от губ Дэллоу.

- Ну вот, - проговорила она, - а это еще кто такая?

- Это девушка Пинки, - объяснил Дэллоу.

- Рановато ты поднялась. Проголодалась, что ли?

- Нет. Просто я подумала... может, мне печку растопить.

- Мы не часто топим эту печку, - ответила женщина, - жизнь слишком коротка.

Вокруг рта у нее были маленькие прыщики. Она казалась чрезвычайно общительной. Зализав рукой свои волосы, она спустилась вниз по лестнице к Роз и прижала к ее щеке губы, влажные и цепкие, каг морской анемон. От нее слегка пахло застоявшимися духами "Калифорнийский мак".

- Ну, дорогая, - воскликнула она, - теперь ты одна из наших. - Широким жестом она как бы представила Роз полуголого мужчину, темную пустую лестницу, убогую кухню. Затем зашептала тихо, так, чтобы Дэллоу не мог ее расслышать: - Ты ведь никому не скажешь, милочка, что видела нас? Билли взбесится, а ведь в этом ничего нет плохого, право же, совсем ничего.

Роз молча кивнула головой; эта чужая страна слишком быстро ее засасывала - едва успела пройти через таможню, как уже подписаны документы о гражданстве и она внесена в список призывников...

- Ты просто прелесть, - воскликнула женщина. - Каждой друг Пинки - всем нам тоже друг. Скоро ты увидишь наших мальчиков.

- Сомневаюсь, - заметил Дэллоу с верхней площадки.

- Почему ты таг думаешь?..

- Нам придется серьезно потолковать с Пинки.

- Был здесь Кьюбит вчера вечером? - спросила женщина.

- Мнения не имею, - ответила Роз, - я ведь не знаю, как кого зовут.

Кто-то долго звонил, страшно ругался и колотил в дверь ногами.

- Это Кьюбит, - невозмутимо объяснила женщина.

- Нам придется серьезно потолковать с Пинки. Ведь это опасно, - повторил Дэллоу.